Михаил Михеев - Вирус В-13

— Да, да, О'Патли! Сейчас же в набор… Успею! Но как ты оттуда выберешься?..

Телефонная трубка стукнула, видимо, положенная на стол… Послышалось легкое звяканье, похожее на стук стеклянной пробки о горлышко графина… и все замолкло.

— О'Патли! — громко позвал Старки и тут же услышал в трубку грохот пистолетного выстрела…

Раздув ноздри, фрейлейн Морге глубоко втянула в себя кисловатый запах сгоревшего бездымного пороха, поставила пистолет на предохранитель и бросила его в стол. Присела в кресло, сильно сжала голову руками.

Ночные события обрушились на нее с внезапностью удара пули, даже ее железное самообладание дало трещину. Глубоко раненное самолюбие мешало сосредоточиться. А нужно было трезво и спокойно осмыслить все происшедшее, продумать, что делать, как себя вести, если история с Майковой дойдет до советского консула. Взбудораженная нервная система требовала разрядки. Из графина на столе фрейлейн Морге налила полный бокал вина. Поднесла ко рту… и почему-то именно в эту минуту в ее сознании возникло перекошенное лицо доктора Шпиглера… Она выпила и поморщилась — даже ее любимое вино имело сегодня какой-то неприятный вкус.

В коридоре послышался торопливый топот каблуков, и в кабинет вбежал фон Штрипс.

Фрейлейн Морге зорко оглядела его взволнованное лицо и отвернулась.

— Вы их упустили, — сказала ока. — Эксон снимет с вас шкуру, фон Штрипс.

— К дьяволу вашего Эксона! — огрызнулся шеф полиции, без разрешения бросаясь в кресло. — Кстати, вам тоже не поздоровится.

— Согласна. Мне попадет больше, чем вам. На вашем месте я бы и не беспокоилась. Если вас выгонит Эксон, вы сразу найдете себе место, хотя бы в «Люксе».

— Что я буду делать в «Люксе»?

— У вас представительная внешность, и господин Скарбон с удовольствием возьмет вас швейцаром… Ну, не сверкайте глазами! — оборвала она фон Штрипса и подвинула ему стакан с вином. — Выпейте и расскажите толком, что у вас произошло на шоссе?

Фон Штрипс сделал солидный глоток и с неудовольствием пожевал губами.

— Фу… какая кислятина. По-моему, раньше ваше вино было получше.

— Странно, мне оно тоже показалось кислым. Очевидно, у нас обоих от неприятностей испортился вкус.

Пока фон Штрипс рассказывал о встрече с консулом, она молча расхаживала по кабинету.

— Ну, беда еще не слишком велика, — вставила она, когда шеф полиции закончил свой рассказ.

— Но консул поднимет шум. Он доложит нашему министру и потребует расследования.

— Возможно. Тогда мы скажем, что Майкову в бессознательном состоянии привез к нам шофер легкового такси. — думаю, мы сможем найти такого шофера, — фон Штрипс?

— Конечно, сможем. А дальше что?

— А дальше все показания доктора Майковой мы выдадим за бред больного воображения. Кстати, она сейчас в таком состоянии, что ее невменяемость подтвердит любая экспертиза. Затем мы скажем, что как только узнали, кто она, сразу же сообщили ее друзьям — журналистам. Те приехали и насильно увезли Майкову из клиники, хотя мы и хотели оказать ей медицинскую помощь.

Фон Штрипс немного оживился.

— Черт знает, как у вас все хорошо получается… Но как все произошло на самом деле?

Проходя за его спиной мимо стенного шкафа, фрейлейн Морге задернула шторой сломанную дверцу.

— Вам полезнее будет думать, что все произошло именно так, как я вам рассказываю. Меня сейчас интересует другое. Вы сказали, что консула кто-то вызвал в Зиттин по телефону?

— Да, я слышал, как он говорил об этом журналистам.

Фрейлейн Морге прищурилась. Немного подумала.

— Вы знаете, — сказала она медленно, — когда я вошла в кабинет, я обнаружила здесь Шпиглера. Он что-то делал у моего стола.

— Вы думаете, что он мог позвонить по телефону? Так он же совсем идиот.

Фрейлейн Морге с сомнением покачала головой.

— А где он сейчас? — спросил фон Штрипс.

— Его перевязывают. — приняла его за вора и прострелила ему руку.

Она открыла дверь и что-то сказала. Через некоторое время санитар протолкнул в кабинет сгорбленную растрепанную фигуру.

Шляпы на уборщике уже не было. Седые нечесаные космы длинных волос свисали на лицо. Правый рукав грязного халата был завернут, и рука ниже локтя была обмотана белым бинтом. Левой рукой он поддерживал раненую руку и, не поднимая головы, медленно переступал с ноги на ногу. Черты его неподвижного лица, как обычно, не выражали ничего. Тряслась отвисшая синеватая губа.

— Чтобы он мог вызвать по телефону консула? — усомнился фон Штрипс. Ерунда, фрейлейн. Вы только посмотрите на него.