Татьяна Тарасова - Небо для талисмана

* * *

Когда огонь, жарко и радостно взметнувшись от новой порции сухих веток, осветил все вокруг, Дигон сумел как следует разглядеть свою добычу. По правде говоря, ничего особенно ценного он не выловил. Крепко привязанный к толстой и длинной доске, перед ним лежал рыжий парень лет восемнадцати и таращил на своего спасителя круглые зеленые глаза с кошачьими вытянутыми зрачками. Рот его был забит комком тряпок, но аккериец не спешил их вытаскивать - по слухам багесские крестьяне поступали подобным образом с буйнопомешанными, так что следовало прежде убедиться, что пленник не плюнет в него или не укусит. Опять же по слухам Дигон знал: слюна безумцев заразна, и если не хочешь стать таким же - держись от них подальше. А посему он для начала снял веревку только с ног парня, подождал немного. Тот явно не намеревался брыкаться и пинаться; он лишь слегка пошевелил ступнями, разминая их, попробовал согнуть колени. Несколько вздохов спустя Дигон разрезал все путы на его руках и тощем костлявом теле, а затем и выдернул комок тряпок изо рта, на всякий случай все-таки отскочив на пару шагов в сторону. В следующий же миг выяснилось, что незнакомцу, по всей видимости, более мешал именно кляп, нежели веревки да и все плавание по реке, ибо едва он избавился от затыкавших рот тряпок, как немедленно огласил воздух отборными ругательствами на багесском, Хосийском и тимитском языках. Дигон, который и сам обладал огромным запасом бранных слов разных стран и народов, выслушал его с нескрываемым удовольствием: парень стоил дюжины портовых грузчиков из Пашатура, где аккериец служил три года назад в наемных войсках Патоса Агранского. Выдохшись, рыжий пододвинулся поближе к костру, протянул к жару тонкие, но жилистые и крепкие руки, и соизволил наконец вновь обратить взор на освободителя. В ответ Дигон так же пристально начал разглядывать его. Ничего привлекательного не было в асимметричных чертах нового знакомого, а плутовские глаза тем более усугубляли впечатление. Рот его в закрытом положении представлял собою узкую бледно-розовую полоску, которая, впрочем, тянулась от одного уха к другому и в улыбке обещала ямочки на впалых щеках. Рыжие вымокшие патлы парня не прикрывали ушей, а топорщились в разные стороны; уши, торчащие параллельно плечам, размером превосходили нормальные человеческие - Дигон видел однажды подобные у обезьян в Кезанкийских горах, но покрытые шерстью. Более парень - к его собственному счастью - ничем не походил на обезьян, да и на прочих тварей тоже. В зеленых глазах его светился живой ум - слишком живой, чтобы быть интересным, а тонкие и длинные пальцы свидетельствовали о хорошем происхождении - увы, не слишком хорошем, если судить по ветхой одежде и странному способу путешествия по реке. Чуть согревшись, рыжий степенно оправил полотняную рубаху с прорехами у ворота и под мышками, облепившую его костлявое тело, с жалостью оглядел изорванные в клочья короткие штаны. Затем взор его с любопытством скользнул по немного подмоченному, но все равно истинно королевскому одеянию Дигона: шелковая туника и впрямь когда-то принадлежала повелителю Аграна - её позаимствовал в опочивальне Патоса старый приятель аккерийца Кумбар Простак - особа, приближенная к императору; а тонкий золотой обруч, посверкивающий в черых волосах, подарила его возлюбленная, принцесса Озенна. Бархатные штаны, ранее обладавшие богатым тусклым блеском, а теперь замызганные и покрытые пылью, Дигон приобрел в Канде - столице древнего Эгана, у скупщика краденого. Он же продал ему за бесценок широкий кожаный пояс с медной пряжкой, ножны для меча и дорожный холщовый мешок. Высокие сапоги достались аккерийцу по случаю - по пути к Хосу на него напала шайка разбойников, привлеченная ярким пурпурным цветом плаща делопроизводителя. Их было не больше дюжины, и по виду все обедневшие крестьяне - Дигон без труда обратил их в бегство, но один - здоровый глухонемой детина со злобной тупой мордой - никак не желал убраться, и все бросался на странника с упорством умалишенного, размахивая при этом огромным топором. Пришлось отправить его беситься дальше в Ущелья, а вот сапоги его - прочные и удобные, из хорошей кожи, Дигон забрал себе. Все это великолепие было вмиг отмечено цепким взглядом рыжего. Громко засопев, он уставился в небо, где блистали серебром и перламутром россыпи звезд. Подсвеченный ими, ночной мрак уже не казался таким жутким и черым, зато кривобокие тени деревьев выделились на фоне чуть посветлевшей дали. Аккериец отвернулся от демонстративно зевающего парня, опять завалился на плащ, подложив под голову свой мешок с нехитрым, но все же личным имуществом; локтем правой руки прижимая к земле меч, левую Дигон вытянул так, чтобы она непременно касалась крутого бока кувшина с остатками пива - он не собирался доверять первому встречному, тем более водоплавающему, и тем более рыжему. Но не успел он снова ощутить легкое дыхание сна, как спасенный подал голос, звонкий, хотя и несколько простуженный.