Александр Беляев - На воздушных столбах

— Новая фабрика? Завод? Солнечная станция? — спрашивал Лик в недоумении. — Город должен находиться тут поблизости, но где же он? Провалился сквозь землю?..

Когда один из автомобилей повез нас по асфальтовой площади, Лик обратил внимание на люки, огороженные перилами. В эти люки спускались люди и поднимались оттуда на поверхность.

— Неужели я случайно отгадал и город действительно находится под землей? — спросил Лик. От его манеры ничему не удивляться не осталось и следа.

Я дал адрес секретаря хлопкового совхоза, товарища Муссе, к которому у меня было поручение из Москвы. Шофер остановился у одного из люков со спускающейся лестницей под землю. Я предложил Лику остановиться вместе со мною у Муссе.

Мы сошли с автомобиля и, захватив свой легкий багаж, зашагали по ступенькам, освещенным солнечным светом, отраженным от зеркал.

— Так вот для чего нужны блестящие диски! — сказал Лик.

Я сошел со своим спутником вниз до площадки, от которой расходились коридоры, и спросил проходящего человека, где живет Муссе.

— Третий этаж, сто семнадцать, — ответил он на ходу.

— Здесь этажи считают сверху вниз, — объяснил я Лику.

И мы спустились двумя этажами ниже. У дверей с прибитым вверху номером 117 я постучал.

Хозяин оказался дома, но он был болен. Загорелый, худощавый, мускулистый, с черными усами и небольшой бородой, он ходил по комнате в бухарском халате и поеживался. Его знобило. Нас он встретил очень радушно.

— Здравствуйте, товарищ Фомин! Я уже был извещен о вашем приезде радиограммой. Очень рад вас видеть. Как долетели? Хорошо? А вы поглядеть на пустыню приехали? — обратился он к Лику. — Все покажу, дайте срок. Малярия проклятая крутит!

— Здесь заразились? — спросил Лик.

Муссе даже обиделся.

— Здесь так же невозможно заразиться малярией, как на Северном полюсе. Здесь мы давно покончили с анофелесом [1] Анофелес — комар, разносящий малярию. . В командировке заразился. Летал в еще дикие, неосвоенные места разбивать новые поля для хлопка.

Лик посмотрел на свет, льющийся через большое окно вверху, на потолке. Муссе поймал этот взгляд.

— Вас удивляет наше подземное жилище? А между тем надо удивляться, как людям не пришла в голову такая простая мысль. В строительстве, особенно жилищном, необходимо применяться к местным условиям. Подземные жилища очень удобны и для юга, и для Крайнего Севера. Раньше здесь строились дома такие же, как в Москве, как в Европе: каменные ящики, открытые со всех сторон жгучим лучам солнца. А это нельзя. Это нехорошо. Такие дома накалялись, как жаровня, и в них было почти невозможно от жары и духоты днем работать. Работа страдала. Темпы страдали. Люди страдали. А в земле прохладнее и температура ровнее. Вентиляция идеальная. Свет проникает через рефлекторы. Есть и электрическое освещение с лампами, пропускающими ультрафиолетовые лучи. Это прекрасное здоровое жилище. В верхних этажах — канцелярии. Работать хорошо, не жарко.

— А скажите, почему у вас такое огромное количество аэродромов и когда вы успели настроить столько самолетов? — спросил Лик.

— Это не самолеты, то есть самолеты, но без моторов. Планеры, если хотите.

— У вас так развит планеризм?

— Не планеризм, а безмоторное летание. Мы на наших планерах перевозим и почту, и пассажиров, и даже грузы. Самый дешевый способ сообщения. — И, кутаясь в полы халата, Муссе продолжал: — Вы знаете, какие успехи сделал планеризм за последнее время? И он обязан этими успехами изучению воздушных течений. Когда-то планер слетал свободным спуском с какого-либо холма, и этим дело ограничивалось. Планерист держался в воздухе несколько минут, в редких случаях, при подходящем ветре полчаса-час. Во время этих полетов наши планеристы начали изучать восходящие струи воздуха. Оказалось, что их существует немало. Ветер, встречая холм, поднимается вверх. Это раз. Затем грозовая туча несет под собою как бы клубок холодного воздуха. Этот «клубок» поднимает вверх встречный теплый воздух, который таким образом перепрыгивает через грозовую тучу. Вот вам два. Кучевые облака имеют под собою также восходящие потоки воздуха. Наконец, открытые места, окруженные растительностью, нагреваются больше и как бы испускают вверх воздушные столбы. Это давно было замечено и летчиками аэропланов: над лесом всегда воздух падает вниз, получается то, что называется воздушной ямой, столь опасной для летчиков, если они не набрали достаточной высоты, а на открытых местах воздух идет вверх, образуя воздушный бугор. Все это и создает «неровности» воздушного пути, вызывающие у пассажиров приступы морской болезни.