Татьяна Семенова - Дочь Нефертити

— Ну, давай, Анют, — распорядился Ваня, — полезай первая, как говорится, lady — first [4].

— Ты не прав, — возразил Саша. — Первый рискует больше. Давай сам вперед. Если всё крепко, тогда уж и Ане можно.

Ваня, стушевавшись и не говоря больше ни слова, перемахнул через подоконник.

Дверь трещала от очередного удара.

— Нормально всё, — крикнул он уже снизу. — По длине чуть-чуть не хватает, но я тебя поймаю, если что. Поторопись, Анют!

Аня дрожащими руками ухватилась за верёвочную лестницу и начала спускаться.

— Вниз не смотри, если высоты боишься, — посоветовал Саша.

Лестница проминалась под каждым шагом, её ужасно мотало из стороны в сторону, как во время качки на корабле. Аня не только не смотрела вниз, она вообще зажмурилась, но кончилось все на удивление быстро. Крепкие руки Вани подхватили её за талию и поставили на чуть покатую крышу одноэтажной пристройки.

Оба посмотрели наверх. Саши в окне не было.

— Ну, и где он? — ещё почти спокойно спросила Аня.

— Задерживается, — машинально ответил Ваня, словно речь шла о чём-то вполне обыденном.

— Где задерживается?! — глаза девушки округлились, голос срывался на плач.

— Всё! — он понял, что вариантов нет. — Лезу обратно!

И уже успел вскарабкаться на несколько ступенек, когда Сашина нога… А Сашина ли? Ну, конечно, Сашина!.. высунулась из окна. А вот и он весь спускается им навстречу, да ещё ворчит по дороге:

— Прыгайте, прыгайте вниз, что вы здесь толпитесь? Спешить надо!

Ваня прыгнул первым, выбрав для приземления клумбу — единственное место, где был мягкий грунт, — а не асфальт и повернулся подстраховать Аню, но та лихо спрыгнула рядом и даже устояла на ногах.

— Подумаешь, высота! — фыркнула она. — С лошади прыгать не многим ниже.

А Саша, схватив лестницу за нижнюю ступень, встряхивал её, придавая волнообразные движения, и со второй попытки ему удалось лишить врагов важного преимущества.

— Кинь её сюда, — попросил Ваня.

— Зачем, — не понял Саша. — Бежать надо как можно скорее.

— Да ты что! — возмутился Ваня. — Лестница из Древнего Египта. Такой экспонат, а он выбросить хочет!

— Ладно, — смирился Саша, спихивая лестницу вниз, и прыгая следом. — Только сам потащишь. И чтоб не отставать у меня!

Он бежал первым, указывая дорогу. Правда, и Сашино знание местных закоулков оказалось несовершенным. Всё так быстро менялось в центре Москвы, что воспоминания детства помогали уже с трудом. Ветров, конечно, бывал здесь и в последние годы, любил иногда ностальгически прошвырнуться по старинным переулочкам. Но что касается проходных дворов, их становилось всё меньше. Достаточно было полгода не побывать где-то — и вот уже на месте арки или прохода — глухой забор, а то и совершенно новый особняк в стиле восемнадцатого столетия. В общем, несколько раз маршрут их стремительного бегства приходилось изменять, дважды — форсировать препятствия в виде чугунных оград, и один раз, миновав шлагбаум, промчаться по закрытой территории под крики охранников солидного банка. Но в итоге всё обошлось, и они вынырнули из путаницы Арбатских дворов на Пречистенку, почти на площадь в двух шагах от величественного подсвеченного в темноте Храма Христа Спасителя. Улица была как-то ненормально пуста для еще весьма не позднего часа. Ребята остановились, посмотрели друг на друга, и Ваня сказал, тяжело дыша:

— Ну, кажется, оторвались.

— А дальше-то что? — простодушно спросила Аня.

Саша пожал плечами. Он тоже не знал ответа на этот вопрос.

— Слушай! — вспомнил Ваня. — А почему ты там застрял, на чердаке?

— Весёлая получилась история, — улыбнулся Саша, вспоминая. — Аня уже спускалась, когда один из них проломил дверь и просунул внутрь руку, ища запор. Он запросто мог нащупать подпирающую доску, и тогда я просто не успел бы унести ноги. Короче, пришлось подскочить и дать ему по этой наглой руке древнеегипетским молотком.

— Садист, — сказал Ваня то ли шутя, то ли не очень. — Я бы, наверно, так не смог.

— Ну и дурак, — сказала Аня. — А Сашка — молодец.

Ваня решил не отвечать. Ему вдруг подумалось, что Ветров придумал эту суперменскую историю, а на самом деле с ним случилась какая-нибудь обидная ерунда. Но сейчас обидно было ему, Ване. Спорить не хотелось. И скорее от беспомощности, чем по необходимости он предложил:

— Пойдём на лавочке посидим, подумаем.

— Возле Энгельса? — уточнила Аня.

— Ну да.

Они перешли улицу и двинулись к свободной скамейке в небольшом сквере.