Герберт Уэллс: Мухомор

— Его сношения! Его связи! — сказала мистресс Кумб презрительно. — Это уж мы давно слышим.

— Если вы не желаете обращать внимание на мои слова, — заметил мистер Кумб, — то зачем вы выходили за меня замуж?

— Это, действительно, вопрос! — воскликнула мисс Дженни, поворачиваясь опять к роялю.

— И что это за человек, ей Богу! — сказала мистресс Кумб. — Я вас совсем не узнаю. Прежде…

Дженни начала отчаянно барабанить.

— Слушайте! — воскликнул мистер Кумб, окончательно выходя из себя, вставая и возвышая голос. Я вам говорю, что не потерплю этого!

Даже фалды его фрака подергивались, как бы разделяя негодование хозяина.

— Пожалуйста, без насилий! — сказал новый гость, приподнимаясь с дивана.

— Да вы-то сами кто такой? — воскликнул мистер Кумб в бешенстве.

Тут все сразу заговорили. Новый гость сказал, что он — жених мисс Дженни и не позволит ее оскорблять; мистер Кумб сказал, что он может делать это где угодно, только не здесь; мистресс Кумб сказала, что мужу ее должно быть стыдно оскорблять своих гостей и что он ни что иное, как коротышка; а в конце концов мистер Кумб попросил своих гостей убираться вон, и так как они на это не согласились, то он сказал, что уйдет сам…

Выбежав со слезами на глазах в прихожую, он долго не мог надеть пальто, так как рукава фрака упорно засучивались по самое плечо. А в гостиной в это время слышался хохот, и мерзкая Дженни из всех сил заиграла какой-то марш, как бы выгоняя хозяина из его собственного дома. Справившись с фраком, хозяин поэтому так хлопнул дверью, что кона задребезжали. Надеюсь, читатели понимают теперь, почему мистеру Кумбу жизнь надоела?

Идя по грязной тропинке, под соснами (на дворе стоял уже октябрь; весь лес был завален опавшей хвоей и порос грибами), мистер Кумб вспоминал печальную историю своей женитьбы, которая, в сущности, была совсем заурядною. Он теперь совершенно ясно понимал, что мистресс Кумб вышла за него замуж, во-первых, потому, что надо же было за кого-нибудь выйти, а, во-вторых — потому, что ей надоело вечно работать из-за куска хлеба. Подобно большинству женщин ее класса, она была слишком глупа, чтобы понять свои обязанности по отношению к мужу и делам, которыми он занимался. Ей казалось, что, выйдя замуж, она будет только наслаждаться. Общительная, говорливая, любящая удовольствия, она на первых же порах разочаровалась, увидав, что и замужем надо тоже работать и сообразовываться со средствами мужа. Скука и недостатки ее обозлили; малейшее напоминание об обязанностях замужней женщины, малейший контроль со стороны мужа над ее поведением вызывали с ее стороны бурю и навлекали на него обвинение в деспотизме. Разве не может он быть таким же милым, каким был до свадьбы? А бедный, маленький Кумб, между тем, застенчивый и безобидный, воспитанный на идеях «Самопомощи» Смайльса, ставил долг выше всего, имел наклонность к самопожертвованию и всепрощению. Что же мудреного, если он вскоре заслужил прозвище самодовольной коротышки?

Как раз в это время явилась Дженни, в качестве Мефистофеля в юбке; посыпались рассказы о «настоящих» кавалерах, о театрах, концертах, балах, пикниках и проч. А тут объявились еще тетки жены и вообще ее родственники обоего пола, которые объедали бедного Кумба, оскорбляли его на всяком шагу, мешали его делам и вообще устроили маленький ад из его домашнего очага. Не в первый раз он уже уходил из дома во гневе и негодовании, крича, что «не выдержит этого», и растрачивая, таким образом, энергию, нужную для действительного сопротивления. Но никогда прежде жизнь не казалась ему такой невыносимой, как в это воскресенье. Может быть, плохой обед был тому причиною, а может быть — и скверная октябрьская погода. Легко возможно также, что он теперь только сознал, насколько женитьба повредила его делам и испортила его самого, как делового человека. Теперь предстоит банкротство, а потом… Она еще раскается, да будет уже поздно!

И, как нарочно, именно в таком состоянии духа, судьба направила Кумба в лес, поросший грибами!

Мелкий лавочник вообще попадает в скверное положение, если жена оказывается плохим ему помощником. Развод для него немыслим, так как все капиталы — в деле. Добрая, старая формула, по которой брак есть неразрывный союз на горе и радость, приложима главным образом к мелким лавочникам и вообще к небогатому человеку. Чернорабочие убивают своих жен, а герцоги их бросают, люди же среднего состояния — маленькие чиновники, мелкие торговцы, поневоле должны жить вместе, только мечтая о каком-нибудь более выносимом исходе. Нет ничего мудреного, стало быть, что при настоящих обстоятельствах мысль мистера Кумба (надеюсь, что вы отнесетесь к нему снисходительно) была направлена на бритвы, пистолеты, кухонные ножи, на трогательные письма к прокурору, с признанием в своем преступлении и с изложением его причин, — вообще на быстрое и энергичное избавление от всего того, чего он «не может выносить более». Немножко погодя, однако же, гнев в его душе уступил свое место меланхолии. Он венчался как раз в том фраке, который был теперь на нем надет. Он помнит золотые дни ухаживанья, прогулки вдвоем в этом же самом лесу, розовые надежды на светлое будущее и проч. и проч. К чему это все привело? Неужели настоящая любовь есть миф? Но если так, то и жить не стоит…