Николай Томан - В созвездии трапеции [сборник]

— Невероятно!

Мне кажется, что только теперь до его сознания доходит то, что он увидел на экране.

— Откройте окна, Шэрэль, — просит он.

Я отдергиваю шторы. Яркий дневной свет заполняет павильон. Поворачиваюсь к Рэшэду и вижу его необычайно бледное лицо. Задумчиво смотрит он куда-то мимо меня. Чтобы не мешать ему, хочу незаметно уйти, но он снова обращается ко мне:

— Вы верите, Шэрэль, что на Джумме может существовать двойник девушки с Эффы?

Не знаю, что в это мгновение руководит мной, но я восклицаю убежденно:

— Не может этого быть! Такая девушка немыслима на нашей планете! Разве видали вы у кого-нибудь такие волосы и глаза?

Рэшэд в раздумье качает головой, разводит руками:

— Да, очень странно…

— Но кто принес вам эту ленту? — спрашиваю наконец я самое главное, то, что, может быть, разрешит всю загадку.

— Не знаю, — рассеянно отвечает Рэшэд. — Она пришла с утренней почтой без обратного адреса.

Теперь меня не покидает мысль об этой новой загадке. Кто мог прислать Рэшэду магнитную ленту с двойником девушки с Эффы? Почти не сомневаюсь, что сделано это с каким-то недобрым умыслом. Но кем и зачем?

Перебираю в памяти возможных недоброжелателей Рэшэда. Как будто и нет таких… А что, если Джэхэндр? Да, пожалуй, он мог бы это сделать, но ведь его нет сейчас здесь. Вот уже несколько дней, как он уехал проводить какие-то астрономические наблюдения в западном полушарии нашей Джуммы.

Любопытно, откуда же все-таки пришла эта магнитная лента? Должен же быть на ней какой-нибудь почтовый штемпель…

Звоню в экспедицию. Выясняется, что кассета с магнитной лентой, полученная Рэшэдом, прибыла авиапочтой из Эллахи. Где же находится эта Эллаха? Кажется, где-то в западном полушарии. Нужно посмотреть в справочнике. Торопливо листаю его. Ну да, конечно, в западном! Почти рядом с Хюлем, где Джэхэндр ведет свои астрономические наблюдения.

Уже более не раздумывая, бегу в павильон Рэшэда.

Рэшэд. Однако, оказывается, не один. Он делает мне знак, который я понимаю как просьбу помолчать. С трудом сдерживаю себя. Присматриваюсь к седоволосому мужчине, разглядывающему за столом Рэшэда какие-то фотографии. Подхожу ближе и различаю на них девушку с Эффы.

— М-да, — негромко произносит наконец гость Рэшэда. — Дилетантская работа. На голове явный парик. На лице — грим. Этим достигнуто некоторое внешнее сходство. Но строение черепа «девушки с Эффы» явно иное. Как скульптор-антрополог, я вижу это совершенно отчетливо. Могу прислать вам официальное заключение с приложением результатов измерений и с воспроизведением подлинного лица второй девушки.

— Нет, спасибо, — благодарит Рэшэд. — Мне достаточно и устного вашего заключения.

Когда скульптор-антрополог уходит, я торопливо говорю Рэшэду:

— А знаете, кто прислал нам эту ленту? Джэхэндр!..

Рэшэда это, кажется, не удивляет.

— Теперь это не имеет никакого значения, — равнодушно говорит он. — Для меня было важно лишь одно: может ли существовать на нашей Джумме женщина, подобная девушке с Эффы: Но теперь, когда фальсификация очевидна, все остальное меня уже не интересует.

— Но нельзя же оставить это так, — возмущаюсь я. — Как он мог позволить себе такое? Я не нахожу слов…

— И не надо. Не ищите никаких слов. Не До того нам теперь. Есть дела поважнее. Необходимо возможно скорее вернуть голос девушки с Эффы.

— А это поможет разгадать ее тайну?

— Думаю, что в этом вообще единственная возможность ее разгадки.

— Но что же можно сделать, если фонограмма так безнадежно испорчена? — тяжело вздыхаю я. — Боюсь, что всей ее речи нам никогда не удастся восстановить.

— Поищем тогда иных путей.

По моим удивленным глазам Рэшэд догадывается, что я его не понимаю, и поясняет:

— Обратимся к помощи кибернетиков.

Это тоже ничего мне не объясняет, но я больше не спрашиваю.

Наконец-то угомонился северный ветер. Можно открыть окна. В вечерних сумерках стройные пальмовые деревья кажутся устало-поникшими, обессиленными многодневным сопротивлением натиску урагана. Не видно и пэннэлей — бедные пташки только теперь добрались до своих гнезд.

В моей комнате уже темно. Зажигаю свет. Почти тотчас же вокруг настольной лампы возникает ореол из пестрой мошкары. Я могу уничтожить их генератором ультразвука, но мне почему-то жаль несчастных мошек, прятавшихся где-то все эти дни от яростной северянки. Пусть покружатся теперь вокруг лампы, погреются, полюбуются светом.