Анатолий Шалин - Бунт марионеток [Сборник]

— Успокойся, — брезгливо процедил Фишу. — Я пошутил. Конечно, ты не посмеешь взять кость, которая тебе не по зубам. Ты говоришь, посол щедр — это плохо! В наш век щедрость проявляют с единственной целью — в дальнейшем обобрать одариваемого до нитки. Ты выяснил, о чем будет у меня просить этот чужеземец?

— Да, Его король желает торговать с нашими купцами. Маренти будет просить о беспрепятственном проезде и о провозе товаров по дорогам Империи.

— И это все?

— Да.

— Торговлю надо поощрять. Однако раздавать охранные грамоты каждому иноземцу — глупость, на которую мы не пойдем, у наших ронгских купцов это вызовет недовольство.

— Насколько я понял, Ваше Величество, путь до Обитании очень долог и опасен. Большого наплыва купцов и товаров оттуда ждать трудно. Маренти, возможно, один из тысячи, кому удалось добраться до границ Великой Империи. Кроме того, хотя он и будет просить у Вашего Величества охранных грамот для других своих соотечественников, самого его скорее устроит персональная лицензия на торговлю в пределах Империи.

Фишу улыбнулся.

— Я вижу, твой Маренти — порядочный плут, его, видите ли, устроит монополия на торговлю с Империей. Ловко придумано — ничего не скажешь! Для него это пахнет миллионами форов.

— И для нас тоже, — услужливо добавил Бара и, заметив хмурый взгляд Фишу, поспешно уточнил: — Я имею в виду казну Империи.

Некоторое время Фишу молча размышлял, ворочаясь в своем плетеном кресле.

— Я приму этого посла сегодня вечером, — взвешивая каждое слово, процедил император. — Можешь передать ему, что он получит охранную грамоту и право свободного проезда по дорогам Империи, но солдат у меня для его охраны нет. Империя находится в состоянии войны. Моря кишат пиратами, а дороги и леса — разбойниками, как твой Маренти будет от них обороняться во время своих поездок — это его дело. Самое большее, что даст ему моя грамота, — это содействие городских властей и наместников провинций. Он также будет вправе присоединиться к любому каравану, следующему под защитой моих легионеров. Это все!

— О! Великий! Большего бедняге и не нужно! Он будет прыгать от радости, — восторженно прошептал Бара. — Прикажете все подготовить для приема?

— Да! — устало кивнул император. — Можешь идти!

Низко и усиленно кланяясь, Бара попятился к выходу из покоев императора.

Оставшись один, Фишу вытащил из складок мантии серый клочок пергамента и еще раз внимательно перечитал написанное: «Мой Император, во время первого же большого приема на вас будет совершено покушение. Заговорщики проникли во дворец. Берегитесь! Ваш верный слуга».

— Мой верный слуга чересчур скромен, — тяжело вздыхая, прошептал император. — Он не называет себя и даже забыл приложить список имен заговорщиков. Дела плохи — в мою силу перестают верить.

Мгновение Фигу размышлял, затем хлопнул в ладоши.

— Пусть войдет! — сказал он вбежавшему рабу.

Через минуту в стене приоткрылась маленькая, скрытая тканями, дверца и через потайной ход в зал вошел сутулый седой мужчина в черных доспехах воина императорской гвардии, закутанный в грязно-коричневый плащ. Вошедший молча встал на колени, ожидая приказаний.

— Можешь встать, — недовольно зевая, сказал император и, наблюдая, как собеседник выпрямляется, не без ехидства добавил: — Говорят, Лепал, цены на зерно юга нынче поднялись на пять процентов по сравнению с прошлым годом?

Что-то неприятное почувствовал Лепал в этих словах повелителя и, не понимая, к чему клонит император, беспокойно пожал плечами.

— Торговля зерном не в моей компетенции.

— Ты прав, — умиротворенно согласился Фишу, — это не твоя сфера деятельности. О зерне я вспомнил, потому что вижу, как тебе, Лепал, с каждым годом все труднее становится отрабатывать свое жалование. Стареем, мой друг, стареем. По столице ходят слухи, будто должность начальника тайной стражи императора тебе уже не по плечу.

Изрезанное шрамами лицо Лепала стало пунцовым.

— Великий желает унизить своего слугу! — прошептал он. — Разве я даром ем свой хлеб?

— Это мы сейчас выясним, — сказал Фишу, бросая Лепалу клочок пергамента — Объясни, каким образом ко мне попал сей донос? И что ты обо всем этом думаешь?

Лепал долго и придирчиво вертел пергамент перед глазами, затем несколько раз понюхал его и произнес:

— Написано женщиной. Письмо принес в зубах ваш леопард Тобо, на пергаменте сохранились вмятины от клыков. Кстати, это свидетельствует о том, что письмо составлено одним из придворных, знавших повадки вашего любимца. Последнее обстоятельство значительно сократит мне время розысков авторов этого послания. Думаю, к вечеру ваше любопытство будет удовлетворено. Что касается покушения, у меня пока таких данных нет, однако совсем исключить возможность появления убийц во время торжественного приема трудно.