Анатолий Шалин - Бунт марионеток [Сборник]

Наездник брезгливо поморщился. Его опытному взгляду все уже стало ясно.

— Охотники за купцами, ловцы ворон! — усмехнувшись, процедил он сквозь зубы. — Что ж, на этот раз вам попалась птичка не по зубам! — Неожиданно путешественник вздрогнул. Ему показалось знакомым обросшее, покрытое коростами и шрамами, лицо главаря, полузакрытое бронзовым шлемом.

Отбросив пинком ноги шлем, он перевернул труп на спину.

— Нет, это не грабители! — сказал он своему слуге, бросившему у его ног, точно тюк, раненого пленника.

— Пощадите, господин! — завизжал раненый, в ужасе катаясь по камням. — Я всего лишь раб, выполнявший приказ! Пощадите!

— Чей приказ? — спросил наездник, принимая из рук слуги свой нож и склоняясь над лежавшим.

Взгляд пленника застыл на остром кровавом лезвии.

— Не убивайте! Я скажу! Нами командовал Гиф.

— Этот? — всадник ткнул пальцем в сторону убитого главаря. — Человек Пирона?

— Да. Он сказал, что нужно подкараулить одного знатного господина.

— Сколько он предложил вам?

— По десять форов и все, что найдем на убитых.

— Не густо! — язвительно прошептал знатный господин. — За голову зятя императора могли бы назначить и более крупную сумму.

Глаза пленника при этих словах, казалось, готовы были выскочить из орбит.

— Зять императора! — пролепетал он. — Клай Кальт! О! Если бы я знал!

— Ты бы никогда не полез в это милое дело! Ты это хочешь сказать? Узнаю старика Пирона. Я всегда говорил, что жадность его погубит. Даже приличных убийц нанять не сумел. От кого ваш Гиф получал указания?

— Не знаю.

— И все же подумай, если хочешь жить! — сказал Клай, бросив выразительный взгляд на свой нож. — Кто вас предупредил, что я проеду по этой дороге именно сегодня?

— Мальчишка. Лакей.

— Сможешь его узнать?

— Да.

— Как тебя зовут?

— Хони.

— На этот раз, Хони, я тебя отпускаю. Будем надеяться, что старик Пирон окажется таким же милосердным, и наша сегодняшняя беседа никак не отразится на твоем здоровье. В этом случае, когда ты мне понадобишься, мои люди тебя найдут. А пока займись своими друзьями, — Кальт кивнул на убитых. — Я дарю тебе их одежду!

— О! Я никогда не забуду вашей милости! — с этими словами Хони бросился лизать сапоги Клая.

Но зять императора небрежно оттолкнул его и вскочил на коня.

— Джеби! — крикнул он. — Мы должны быть в Каросе сегодня! Надо торопиться! Мы потратили слишком много времени!

— Успеем! — спокойно ответил слуга, собирая разбросанное оружие. — Ворота закрываются в полночь, а до столицы отсюда не больше семидесяти тагов!

Сложив трофеи в сумки седла, Джеби быстро вскочил на лошадь, и через минуту оба наездника растворились в вечернем сумраке. И только топот лошадиных копыт еще долго затихал вдали, вызывая неясную тревогу у бедняги Хони.

Впереди была длинная мучительная ночь.

Старик Фишу не первый год правил миром. Великий и мудрый повелитель, отец отечества, наместник бога, владыка шестидесяти четырех больших и малых провинций, любимец народа, — император ронгов, прозванный также Фишу Великодушным, и прочее… прочее… прочее… — сидел в своем старом плетеном кресле у очага тронного зала и, вытянув ноги к огню и временами зябко поеживаясь, высохшей старческой, но еще достаточно крепкой рукой ласкал своего любимца — черного леопарда.

Пальцы императора скользили и зарывались в теплый мех зверя, а лицо было повернуто к огню, и в глазах отражалась игра языков пламени.

Приближалось время вечерних докладов. И уже давно в приемной, соседствующей с тронным залом, курились благовония, зажигались светильники, суетились рабы, лакеи, придворные, министры, послы иноземных царей. Стояла обычная дворцовая толчея. Шепотом передавались сплетни, делались предположения о новых назначениях, обсуждались дела провинций, соседних царств и положение в столице. Справлялись о здоровье императора. Однако сквозь толстые, обитые войлоком и багарской парчой двери в тронный зал не проникало ни одного звука.

Сегодня Фишу чувствовал себя неважно. В груди ломило, и приступы удушья были особенно часты. Ныла поясница, прибаливала нога, раненная стрелой еще сорок с лишним лет назад в стычке с дикими племенами хааргов. И Фишу уже в который раз мысленно обещал себе отрубить головы своим придворным лекарям, если их снадобья в ближайшие дни не окажут желаемого действия. Правда, Фишу сознавал, что это всего лишь мечты, воплотить в действительность которые у него, императора, не было времени.