Андрей Щербаков - ДМБ-2010

Как там было? Ведут человека расстреливать. Он спрашивает у тех, кто его ведет:

— Эй, ребята, какой сегодня день недели?

— Понедельник.

— Ничего себе неделька начинается…

Неделька началась уже три дня назад, а ощущение как в понедельник.

Верблюд кстати, тоже с ужасом шарахнулся в сторону. Что он думает, интересно? «Распрыгались, кузнечики». Картина застыла — я сижу на корточках, моджахед-экскурсовод лежит на песке, верблюд стоит в сторонке. Что-то еще привлекает мое внимание. Это ярко блестящий на солнце металлический овальчик моего личного номера, прицепленный к ключам. Четко видна надпись «ВС СССР». Теперь самое время гордо выпрямиться и исполнить: «…Но от тайги до британских морей Красная армия всех сильней!». Да, вкус мне сегодня явно изменяет.

Чему учил нас незабвенный Геннадий Иванович Милославский? Сейчас мне надо аккуратно взять выпавшее из рук противника оружие, да-да, не забыть снять с предохранителя, гм… нейтрализовать ближайшего противника, потом нейтрализовать водителя и… А вот дальше и будет самое интересное. Да, массовый человек — это почти одни голые рефлексы. Это я о себе.

Нехотя поднимаюсь. Отряхиваю штаны от песка. Даю руку моджахеду. Он, очень удивленный, поднимается. Молча показываю на выпавший пистолет. Он делает большие глаза и быстро поднимает его. Подбираю свои ключи, поворачиваюсь и иду к машине. Вот так и развлекаемся третий день.

Что я делаю здесь, в пыльном и грязном песке? Научно-техническое сотрудничество в военной области, будь оно неладно.

Сажусь в машину и еду читать свои послеобеденные лекции. По дороге думаю над замечательным словом «нейтрализовать». Одна моя хорошая знакомая с биофака МГУ на мой вопрос:

— Светочка, а что ты сегодня делала?

Отвечала:

— Головастиков фиксировала.

— Ужас, — говорил я. — Ты их убивала?

— Что ты, что ты! Зачем? Не убивала, а фиксировала…

— То есть они остались живые?

— Конечно, нет, ведь я же их зафиксировала.

Вот-вот, зафиксируешь, то есть нейтрализуешь кого-нибудь, а он потом возьмет и не оживет…

За рассуждениями приезжаем. Небольшой, я бы сказал, оазис. Десятка два деревьев. Серый трехэтажный бетонный корпус. Внутри что-то вроде гостиницы, на первом этаже учебные классы, небольшой уютный бар, маленький бассейн. Все это за три дня я изучил очень подробно. Забавно, что людей я вижу только в учебном классе. Да еще вечером те же бойцы сидят со мной в баре.

Сейчас мне прямо в учебный класс. Никогда еще не видел, чтобы кто-то зашел после преподавателя. Вот и сейчас сидят и смотрят. Нехорошо смотрят, оценивающе. Как Волк на Красную Шапочку. И всегда оставляют между мной и собой один стол. Их пятеро. На мой взгляд, они все на одно лицо — точные копии басмача с верблюдом. Шамиль Басаев, Ринат Бараев, Рулон Обоев, Букет Левкоев и Камаз Отходов.

Я бы назвал наши занятия что-то вроде «Специальных приложений компьютерной безопасности». Я неторопливо говорю по-русски. Они, конечно же, почти все понимают. Иногда один из них негромко поясняет мои слова другим. Вопросов никогда не бывает. Изредка я включаю проектор, показываю слайды и фрагменты программ.

Я четко представляю, что все преподанное мной вывалиться через самое короткое время на мою же голову. Поэтому ни слова больше того, что уже написано в учебниках. Видимо это-то и раздражает моих темнолицых учеников.

Через три часа занятия наконец-то заканчиваются. Я иду к себе и ужинаю. Откуда появляется поднос с горячей едой, я до сих пор не могу понять. Подозреваю, что невидимый кормилец прячется в номере напротив. Вечером здесь особенно увлекательно. Выходить мне отсюда нельзя, да и пойти некуда. Поэтому я часа полтора читаю, и отправляюсь в гордом одиночестве плавать в бассейн.

Наплававшись до упаду, поднимаюсь к себе, переодеваюсь и спускаюсь в бар пить свои молочные коктейли. Обычно я сижу отдельно за столиком в уголке у развесистого фикуса, а обучаемые — все вместе за одним столом. Сейчас что-то не так. Удивительное дело, но бар пуст. И даже за стойкой никого нет. Как всегда играет музыка, стойка уютно освещена.

Нет, я ошибся. За моим столиком кто-то сидит. Останавливаюсь на пороге и жду, пока глаза привыкнут к полумраку. На моем месте сидит молодая женщина. После трехдневного созерцания моих учеников первое, что бросается в глаза — она белая. В смысле светлокожая. Каштановые волосы скреплены вместо обруча темными очками. Приятное, но абсолютно неприметное лицо. Фигура в высшей степени спортивная.