Орсон Кард - Игра Эндера. Голос тех, кого нет

— И пусть оба наших героя соберут под свои знамена как можно больше последователей, — сказал он.

Однажды, устав писать и переписывать текст и отчаявшись удовлетворить чересчур требовательного Питера, Валентина взвилась:

— Пиши сам!

— Не могу, — спокойно возразил он. — У наших ораторов не должно быть ничего общего. Ты забываешь, что потом, когда мы прославимся, кто-нибудь обязательно проведет сравнительный анализ. Нам надо писать так, чтобы ни один компьютер не увидел сходства.

И она принялась за работу. Ее персонаж носил имя Демосфен — у Питера действительно было странное чувство юмора. Себя он назвал Локи. Любому ясно, что это не фамилии, а псевдонимы, но это входило в планы конспираторов.

— Пускай они ломают головы, пытаясь угадать, кто мы.

— Но если мы станем по-настоящему знамениты, правительство начнет расследование и все узнает.

— До того, как это случится, мы успеем окопаться в полный профиль. Конечно, люди будут здорово шокированы тем, что Локи и Демосфен — всего лишь пара детишек, но, видишь ли, к тому времени они уже привыкнут слушать и слушаться нас. Наш авторитет не пострадает.

Теперь они сочиняли дискуссии. Валентина делала некое заявление, а Питер под вымышленным именем старался опровергнуть его. Она отвечала точно и разумно — и начиналась словесная драка: резкие выпады и реки хорошей политической риторики. У Валентины был нюх на аллитерацию, ее фразы легко запоминались. Вылизав сценарий, они переносили действие в компьютерную сеть, делая разумные паузы в полемике, чтобы создать ощущение спонтанности и естественности. Иногда в дискуссию влезали посторонние, но Питер и Валентина либо вовсе не обращали на них внимания, либо слегка изменяли программу, подстраиваясь к новой ситуации.

Питер аккуратно записывал самые лучшие реплики, а потом проверял, не вынырнут ли они где-нибудь в другом месте. Это случалось не всегда, но все же многие формулировки повторялись раз за разом в больших дискуссиях по престижным каналам.

— Нас читают, — отмечал Питер, — наши идеи просачиваются в умы.

— Наши афоризмы.

— Это всего лишь способ измерения. Смотри-ка, мы приобретаем влияние. Нас еще не знают по именам, но уже обсуждают поднятые нами проблемы. Мы определяем повестку дня. Вперед, сестренка, мы пробьемся.

— Может, нам стоит взять штурмом большой форум?

— Нет. Подождем, пока они сами нас не пригласят.

Они работали уже семь месяцев, когда один из каналов западного побережья прислал Демосфену письмо с предложением вести еженедельную колонку в очень приличной передаче новостей.

— Но я не справлюсь в этой работой, — сказала Валентина. — Я даже ежемесячный обзор не потяну.

— Во-первых, это два разных жанра. Во-вторых, потянешь.

— Нет. Я еще ребенок. У меня опыта нет.

— Скажи, что ты согласна, но, поскольку у тебя нет желания сбрасывать маску, они должны платить тебе гонорар не деньгами, а компьютерным временем. Выцарапай у них новый допуск на имя их корпорации.

— И если правительство захочет узнать, кто я…

— Ему объяснят, что ты анонимный подписчик Комп-Сети. Так мы выведем из игры отцовский допуск. Я только одного не понимаю: почему Демосфена пригласили раньше, чем Локи?

— Потому что таланту всегда отдают предпочтение.

Это была замечательная, увлекательная игра. Но Валентине совсем не нравилась политическая позиция, навязанная Демосфену Питером. Ее персонаж понемногу стал превращаться в злобного, параноидального публициста антиваршавского направления. Это беспокоило ее еще и потому, что в их тандеме именно Питер знал, как управлять людскими страстями, и ей все время приходилось обращаться к нему за помощью. Зато Локи был умерен, корректен и старался каждому сопереживать. В этом был свой смысл, ведь, будучи созданием Валентины, Демосфен не мог не обладать также и даром сопереживания, а Локи, случалось, играл на чувствах людей, только тоньше. Но эта путаница слишком крепко привязывала Валентину к Питеру. Она не могла использовать Демосфена в своих интересах. Просто не знала как. Впрочем, идея работала в обе стороны. Питер тоже не мог обойтись без ее советов. Или мог?

— Я думала, ты хочешь объединить мир. Если я напишу это так, как ты от меня требуешь, Питер, получится, что я призываю к войне со странами Варшавского Договора.

— Да не к войне! Ты требуешь, чтобы они убрали глушилки с компьютерных сетей, прекратили перехват. Свободный обмен информацией. Господи, это же черным по белому записано в Конституции Лиги.