Захар Петров - Чистилище

В свете прикреплённого к стене факела обороняющиеся выглядели жалко. Они вжимались в стену. У молодой женщины, кажется беременной, тряслись губы. Какой-то пацан обмочился. Они были на грани истерики. Зозон, насколько мог спокойно, произнёс:

- Бросьте оружие. Мы не причиним вам зла…

Он не успел договорить. Угольные фильтры исказили его голос. Кальваристы не расслышали слов, которые показались им рыком чудовища. Их нервы не выдержали – они стали стрелять и вопить, некоторые побежали. Через минуту всё было кончено. Пятнадцать бритоголовых трупов лежало на полу помещения. От единственного рассеянного залпа Кальваристов погиб спецназовец и ранены ещё двое, включая самого Зозона – стрела насквозь пробила ему плечо.

Всё же они закончили захват Кальваристов. Появившись с тыла, они быстро сломили сопротивление варваров, уничтожили тех, кто был с оружием. На складах были найдены захваченные на Молодёжной продукты, в загонах - угнанные свиньи. Варвары пытались врать, ссылаясь на то, что кто-то из убитых мужчин нашёл всё это в переходах неподалёку от их поселений. Но после нескольких зуботычин они перестали нести эту чушь.

Кальваристов рассортировали: наиболее опасных распределили по верхним помещениям Республики, прочих – разослали по разным станциям и поселениям, детей – в приют. Народ Кальваристы перестал существовать без надежды на возрождение. Их поселения были переименованы и заселены переселенцами со всей Республики.

Вместо повышения в звании после успешной операции майора Зозона ждал допрос следователя - кто-то донёс на него. Следователь уже допросил всех убров, участвовавших в операции, пленную кальваристку. Бывший убр и боевой товарищ Зозона, ставший несколько лет назад следователем, теперь вёл допрос. Он сидел на лавке в кабинете Зозона, смотрел ему прямо в глаза, но вёл себя совершенно отчуждённо, как будто видел своего сослуживца в первый раз:

- Почему, столкнувшись с заслоном Кальваристов, вы запретили своим подчинённым его уничтожить?

- Потому что там были женщины и дети.

- Они были вооружены?

- Да.

- Оружие было взведено и обращено на вас?

- Да.

- Они представляли угрозу для вас и вашего отряда?

- Я думал, что смогу их убедить сдаться без боя…

- Отвечайте прямо на вопрос!

- Да, конечно, раз у них было оружие – они были опасны, но варвары были испуганы и я думал…

- Меня не интересует, что вы думали. Отвечайте только на мои вопросы. Они подпадали под определение «вооружённый противник», предусмотренную Положением об Ударном Батальоне Республики?

- Да.

- Вы выполняли задание, подпадающее под определение «специальная операция»?

- Да.

- Что в соответствии с Положением необходимо делать с вооруженным противником во время специальной операции?

- Незамедлительно уничтожить.

- Своим жестовым приказом вы не дали убрам выполнить требование Положения о незамедлительном уничтожении врага?

- Да.

- Если бы вы этого не сделали, убры открыли бы огонь первыми?

- Да.

- … и уничтожили бы большую часть оборонявшихся, сломив сопротивление оставшихся.

- Наверное…

- Что значит «наверное»? Вы сомневаетесь в боевых способностях своего отряда? Или отказываетесь от своих слов? Если я правильно вас понял, Кальваристы были настолько перепуганы, что один арбалетный залп полностью сломил бы сопротивление тех, кто остался бы в живых.

- Да! Если бы мы дали первый залп, Кальваристы бы не сделали не одного выстрела.

- То есть ваши действия привели к гибели одного убра и ранению двоих, в том числе вас; поставили под угрозу выполнение операции?

- Да! – почти кричал Зозон.

- Что вы скажете в своё оправдание?

- Я не хотел убивать женщин и детей.

- Вы не захотели убивать вооружённого противника. В Положении есть оговорка или исключение, касающееся пола и возраста вооруженного противника?

- Нет!

Следователь поднялся и, выходя из кабинета, потребовал:

- Соберите своих людей!

Зозон не боялся смерти. Но лучше бы ему дали возможность погибнуть в бою, чем прилюдно, в присутствии своих подчинённых выслушивать приговор. Может быть лучше, чтобы он был смертным. Он выберет смерть от меча – умелый взмах следователя и для него всё закончится. И без того напряжённая тишина в Урочище после слов следователя «Именем Республики!» стала гробовой. Следователь, постоянно рубя ссылками на параграфы, сообщил о ходе проведённого расследования. Бесстрастно перечислил все нарушенные пункты Положения, Присяги и Закона Республики. Формулировки были жёсткими и чёткими, приговор был составлен и аргументирован безупречно, зачитан таким тоном, что не только у присутствующих, но и у самого приговорённого не оставалось сомнения в справедливости любого наказания оступившемуся офицеру. Но концовка была несколько неожиданной: