Анна Тин - Агенты Синлара

- Представляешь, этот парень Уло представился именно Смотрителем. Он что, хотел меня поразить?

Ее это заставило задуматься. Потом она поделилась соображениями:

- Вряд ли. Но то, что ты говоришь, очень интересно, и в этом случае они на самом деле могут... Видишь ли, по легенде, Смотрители обладают многими сверхъестественными качествами. Они проходят сквозь стены, умеют разговаривать с камнями, знают "корни мира". Есть теория, что они - жрецы иной, старой религии, не связанной с К'Таагом, сохранившие прежние убеждения. Практически, вся твоя информация только подтверждает это. Тем более нужно поскорее выяснить, что это за Камень хранят имперцы и как он может быть связан со Склеротом.

Я ощутила прилив настоящего энтузиазма:

- Слетаем?

Но, похоже, мисс Джордан испытывала нечто другое. По крайней мере, моя беспечность ее огорчила:

- Не стоит лишний раз бить веслом по воде, когда ловишь рыбу. - Со своим культурным багажом А-1 всегда может припомнить нужную поговорку. Витиевато, но ее мысль я поняла - без Лерни и Стивена она за этим непонятным предметом не поедет. В принципе, она, конечно, права. Моя техническая эрудиция не для подобных вылазок.

* * *

Когда перед ним, чеканя шаг, отряд за отрядом, маршировали его войска, Император всегда испытывал чувство, близкое к наслаждению, не сравнимое ни с чем. Он вполне предался этой эмоции и провел несколько часов на параде, впитывая благоговение и страх, исходившие от его подданных. Он видел, что и они гордятся возможностью пройти перед ним, и это еще больше усиливало его удовольствие. Солнце только недавно поднялось над горизонтом, небо было чистым и ясным, все следы недавнего урагана ликвидированы, и теперь мундиры и оружие блистали в свете яркого утра. Казалось, ночные тени покинули его ум, все стало снова просто и ясно, по крайней мере - на первый взгляд. Сразу с площади он отправился на парадный пир - обязательный ритуал для высших чинов его войска после смотра, и рассеянно кивал на почтительные приветствия. Это тоже непременный пункт программы. В былые времена Повелитель подчеркивал тем самым свое родство с высшей знатью, занимавшей все главные посты в армии. Теперь, когда большая часть родовитых семей перестала существовать, это была дань традиции, коллективная еда с одной "горки". Потому как с древнейших времен, еще с завоевательных походов, в банкетном зале выставляли уступчатую конструкцию, имитирующую бивуачный стиль. Он медленно поглощал свою порцию жаркого, уложенную на золотую пластину, имитирующую кусок коры (древнее блюдо для пищи), а голоса придворных жужжали кругом приглушенным гулом. Отдельная фраза, буквально несколько слов, вдруг выделилась из гомона и привлекла его внимание:

- ... Совсем необычный сбой, техники до сих пор не могут понять причину.

- Но систему восстановили?

- Тут же. И никаких больше проблем не было...

Оба Главных генерал-инженера, один по космическим кораблям, другой по системам слежения, вдруг испуганно замерли, замолчали и очень низко поклонились. Прямо перед ними, занятыми до того поеданием мяса с овощами, внезапно появился Император. Голос его был приглушенным, но, казалось, проникал в самое сердце:

- Где и когда у вас был сбой?

- С-сегодня в 10:32, объект НЗ-КВ 14 749, - дрожащим голосом пояснил второй из офицеров: - Ситуация не вышла из коридора Ц-672, и я доложил ее по инстанции. Возможно, это были последствия бури. Сейчас все нормализовано.

Шенгуф обернулся к своему дежурному секретарю, подобно тени, всегда следовавшему за Повелителем. Специальным жестом тот подтвердил - да, сообщение было, но так как оно не являлось чрезвычайным, то до вечернего ежедневного доклада передано не было. Все было сделано по правилам, инструкций никто не нарушал.

- Вы поступили согласно Уставу, - наконец произнес Господин Лантера. С точки зрения местных порядков это было похвалой. Генералы успокоились. - Но я хочу посмотреть на этог объект и узнать все детали. Пусть дежурные подготовят справку. Я буду там через три часа.

Император вернулся к своему месту за "горкой". Офицеры подозвали своих помощников и распорядились. Никто из них не посмел выразить то, что почувствовал, - недоумение. Но если бы даже они осмелились спросить, почему Величайшего заинтересовала такая ничтожная поломка, и он бы решил им ответить, то ничего логически понятного или вразумительного они бы все равно не услышали. Ибо Шенгуф сам не знал, в чем причина его беспокойства.