Артур Кларк - Свидание с Рамой [Город и звезды. Свидание с Рамой]

— В естественной Вселенной никто никогда не встречал интеллект, лишенный телесной оболочки, — продолжал Коллитрэкс, — Ученые поставили себе целью создать таковой. Навыки и знания, которые сделали это возможным, забыты нами вместе со многим другим. Ученым того времени были подвластны все силы природы, все тайны времени и пространства. Так же, как наши мысли являются продуктом неимоверно сложной структуры мозговых клеток, связанных друг с другом сетью нервных проводников, так и ученые стремились создать мозг, компоненты которого не были бы материальны на молекулярном или атомном уровне, а состояли бы из элементов самого вакуума. Такой мозг, если его, конечно, можно так назвать, использовал бы для своей деятельности электрические силы или взаимодействия еще более высокого порядка и был бы совершенно свободен от тирании вещества. И действовал бы он с куда большей скоростью, чем любой мозг органического происхождения. Он бы мог существовать до тех пор, пока во Вселенной оставался бы один-единственный эрг энергии, а для его возможностей границ вообще не усматривалось. Созданный однажды, он сам стал бы развивать такие свои потенциалы, каких не могли предвидеть и его создатели.

— И вот, опираясь, в основном, на опыт, накопленный за время своего собственного возрождения, человечество Земли решило, что стоит попытаться приступить к созданию такого вот существа. Никогда еще перед суммарным интеллектом Вселенной не ставилось проблемы более фундаментальной и сложной, и после нескольких столетий споров вызов был принят. Все разумные обитатели Галактики объединили свои усилия, чтобы вместе выполнить замысленное.

Более миллиона лет отделило мечту от ее воплощения. Поднялись и склонились к закату многие цивилизации, впустую тратился тяжкий труд множества миров на протяжении целых столетий, но цель никогда не тускнела. Возможно, настанет день, когда мы в подробностях узнаем про это самое большое событие и самое продолжительное усилие в истории человечества. Сегодня же нам известно только то, что все кончилось катастрофой, которая едва не погубила Галактику.

Мозг Вэйнамонда отказывается детально следовать перипетиям этого периода. Существует некий узкий промежуток времени, который для него заблокирован, но, как нам представляется, заблокирован он лишь его собственным страхом.

В начале промежутка мы видим межзвездное сообщество разумных существ на вершине его славы, в нетерпеливом ожидании близкого триумфа науки. Спустя же какую-то тысячу лет, в конце промежутка, эта могучая организация поколеблена, а сами звезды потускнели, словно бы лишенные части своей энергии. Над Галактикой простирается крыло страха, связанного с термином «Безумный Разум».

— Нетрудно догадаться, что же именно произошло в этот короткий период, — продолжал Коллитрэкс. — Чистый разум был создан, но, либо он оказался безумен, либо, как с большей вероятностью следует из других источников, был неумолимо враждебен веществу. На протяжении столетий он терзал Вселенную, пока его не обуздали силы, о которых мы можем только догадываться. Какое бы оружие ни использовало доведенное до крайности Галактическое Сообщество, оно истощило энергию огромнейшего числа звезд. Из воспоминаний об этом трагическом периоде и возникли некоторые — хотя и не все — легенды о Пришельцах. Об этом я сейчас расскажу поподробнее.

— Безумный разум не мог быть уничтожен, поскольку был бессмертен. Его оттеснили к краю Галактики и там каким-то образом заперли — мы не знаем, как именно. Его тюрьмой стала искусственно созданная странная звезда, известная под названием Черное Солнце, и там он остается по сей день. Когда Черное Солнце умрет, он снова станет свободен. Сказать, насколько далеко в будущем лежит этот день, не представляется возможным.

Коллитрэкс умолк, словно забывшись в собственных размышлениях, совершенно безразличный к тому, что на него были устремлены глаза всего мира. Воспользовавшись этим долгим молчанием, Олвин стал оглядывать тесно сидящих вокруг него людей, пытаясь прочесть, угадать по их лицам, что у них на уме теперь, когда они познали откровение и ту таинственную угрозу, которая отныне призвана заменить миф о Пришельцах. По большей части на лицах сограждан застыло выражение крайнего недоверия: они все еще не могли отрешиться от фальсифицированного прошлого и принять вместо него более фантастическую версию реальности.

Коллитрэкс заговорил снова. Тихим, приглушенным голосом он принялся описывать последние дни Сообщества. По мере того, как перед ним разворачивалась картина того времени, Олвин все больше проникался тем, что это был век, в котором ему хотелось бы жить. Век приключений и не знающего преград, сверхъестественного мужества, которое смогло вырвать победу из зубов катастрофы.