Артур Кларк - Свидание с Рамой [Город и звезды. Свидание с Рамой]

В его мозгу боролись теперь две совершенно различные сущности. Одна из них умоляла робота отпустить его на землю. Настоящий Олвин, у которого перехватило дыхание, ждал, лишь вяло сопротивляясь силам, которых — он знал — ему не одолеть. Это был азартный расчет: невозможно было заранее предсказать, что робот, этот его ненадежный союзник, станет исполнять те сложные приказы, которые он ему отдал. Он сказал роботу, чтобы тот ни при каких обстоятельствах не повиновался его, Олвина, командам, пока они не очутятся в безопасности, в Диаспаре. Такова была его воля. Если она окажется выполненной, то это означало бы, что Олвин вручил свою судьбу силам, которым не страшно вмешательство человека.

Без малейшего колебания робот устремился вдоль тропы, которую Олвин так тщательно нанес на карту в его памяти. Часть сознания юноши все еще гневно умоляла, чтобы его освободили, но он уже понимал, что спасен. И тотчас это поняла и Сирэйнис, потому что конфликтующие силы в его мозгу перестали бороться друг с другом.

…Олвин не успокоился до тех пор, пока вокруг него снова не оказались стены пещеры движущихся дорог, Его возвращение стало ничем не примечательным повторением путешествия в Лиз. Через сорок минут после того, как он покинул станцию отправления, он оказался в усыпальнице Ярлана Зея.

Слуги Совета, задрапированные в официальные черные одеяния, которые были их формой на протяжении столетий, уже ждали его. При виде этого Комитета «по встрече» Олвин ничуть не удивился и почти не испытал тревоги. К этому времени он преодолел уже такое количество всевозможных препятствий, что еще одно не меняло дела… С тех пор, как он оставил Диаспар, он узнал столько всего, что с этим огромным знанием пришла и уверенность, граничащая с высокомерием.

Кроме того, теперь у него был могущественный, хотя и не совсем надёжный союзник. Лучшие умы Лиза не смогли противостоять его планам.

Трудно сказать почему, но он считал, что и у Диаспара дела пойдут не лучше.

— Олвин, — обратился к нему предводитель городских прокторов, — у нас есть приказ следовать за тобой, куда бы ты ни направлялся до тех пор, пока Совет не выслушает твое дело и не вынесет свой вердикт.

— И в чем же меня обвиняют? — спросил Олвин. Он все еще переживал волнение, связанное с побегом, и как-то не мог всерьез воспринимать новый поворот событий. А по поводу того, что Шут выдал его тайну, он испытал лишь мимолетное раздражение.

— Никаких обвинений не выдвинуто, — последовал ответ. — Если это окажется необходимым, то обвинение будет сформулировано после того, как тебя выслушают.

— И когда это случится?

— Очень скоро, я полагаю. — Проктор, по всей видимости, испытывал неловкость и не был уверен, как именно ему следует выполнить свою малоприятную миссию. Он разговаривал с Олвином то как со своим товарищем-согражданином, то вдруг вспоминал о долге стража и напускал на себя преувеличенную отчужденность.

Пока они шли через Парк, эскорт при этом держался в почтительном отдалении и переговаривался взволнованным шепотом, — Олвин взвешивал свой следующий шаг. Первое, что он должен сделать, это выяснить в точности, что же произошло здесь за время его отсутствия.

Ему пришлось признать, что наблюдение за ним велось весьма деликатно. К тому времени, как он добрался до своей комнаты, он почти забыл о существовании прокторов. Он полагал, что ему не помешают свободно передвигаться до тех пор, пока он и сам не вознамерится снова покинуть Диаспар, но сейчас такого намерения у него было. В сущности, он был твердо убежден, что возвратиться в Лиз прежним маршрутом будет уже невозможно. Подземная транспортная система уже, без сомнения, выведена из строя Сирэйнис и ее коллегами.

Прокторы не пошли за ним в комнату. Им было известно, что выход из нее только один, и они расположились снаружи. Не имея инструкций касательно робота, они позволили ему сопровождать Олвина.

У них не было ни малейшего желания связываться с этой машиной, чужеземное происхождение которой было так очевидно.

Как только стена за ним сомкнулась, Олвин материализовал свой любимый диван и бросился на него. Комната была пуста, если не считать этого дивана, на котором он развалился, да робота, по-прежнему глядящего на него широко раскрытыми глазами неизмеримой глубины.

Действуя по внезапному наитию, Олвин вызвал номер, который Хедрон дал ему еще тогда, давно, в башне Лоранна. Ответа он, само собой, не ожидал, но всегда сохранялась вероятность, что Хедрон оставил для него весточку.