Илья Модус - Катарсис Империи

Вот так. Я буквально ощутил терпкий запах закулисных интриг, которыми славился Петербург, со времен Петра Первого.

Безусловно, сохранение моего инкогнито имеет не цель сохранить мою личность в тайне - для этого было бы достаточно сказать, что я Иван Иванов из Омской губернии, лесопромышленник. И, ищи потом ветра в поле.

Но, вместо этого, для меня даже поддельной личности не придумали. Что не может не наводить на самые печальные мысли.

Гейден оставил нас в комнате, которую я про себя окрестил как "приемная" (с планировкой Зимнего дворца я знаком не был, так что, не знаю, как она называется на самом деле).

- Я доложу о вашем прибытии государю, - на прощание сообщил он, прежде чем раствориться в лабиринте комнат.

Не таясь, скажу, что я рассчитывал на немедленный прием. Все же, не простой я человек. Если ставить на весы мою персону и персону какого-нибудь министра, придворного генерала или партнера по играм в карты.

Однако, нам с Лавровым пришлось просидеть в "приемной" более трех часов. За это время мы в полголоса поговорили о малозначительных и не вызывающих подозрение вещах - несколько раз мимо нас проскальзывали высокопоставленные господа в мундирах или же в штатском, но с видом столь независимым и самодовольным, что я едва сдержался, не высказав все, что о них думаю.

К их же счастью, Лавров мастерски сглаживал ситуацию. Всецело преданный своей профессии, он не оставлял попыток выведать у меня сведения, которые могли бы представлять интерес для него и государства в целом.

Оно и понятно - неизвестно каков будет результат разговора с государем. Может я недолго проживу. А Родине мои знания лишними не будут.

Впрочем, я сразу дал понять, что делиться информацией вот так сразу не собираюсь. Конечно, изучить и в конце концов - после многих опытов - повторить некоторые из тех вещей, что были мне предъявлены на допросе, мои предки смогут. Но, основной массив ценнейшей информации - планшет - сейчас лежал выключенный во внутреннем кармане. Даже если его у меня отнимут, даже если включат...в общем - с паролем у них будут явные проблемы.

Наконец, граф Гейден появился в комнате.

- Государь готов принять вас, - флигель-адъютант жестом поманил к себе.

Мы с Лавровым уже были готовы последовать за графом, когда последний, в очередной раз дежурно улыбнувшись, огорошил меня своей фразой.

- Владимир Николаевич, вам придется обождать здесь, - он жестом указал на кресла, в которых мы с контрразведчиком провели последние три часа. И, прежде чем Лавров смог что-либо возразить, граф добавил:

- Государь примет вас позднее, - сообщил он Лазареву.

Николай, последний русский император, принял меня в рабочем кабинете.

Едва за моей спиной закрылись двери кабинета, я остался наедине с молчаливой фигурой, сидящей за рабочем столом. Царь ни слова не говоря жестом предложил мне присесть за противоположный от него конец стола. Но, даже когда я оказался в считанном метре от государя, тот не оторвался о чтения бумаг, разложенных на его столе.

Отчего то на ум пришло высказывание, что монархи и их потомки - это порода особенных людей, воспитавших в себе лучшие качества своего народа. И только сейчас до меня дошел весь смысл этой фразы.

В одной комнате сидели русский царь и пришелец из будущего. Один правит страной, другой - знает судьбу этого правления. Объединив наши усилия, мы оба сможем привести Россию не только к победе в русско-японской войне, но и сделать одним из мировых лидеров.

Безусловно, Николая одолевали те же самые мысли. Но, он и виду не подал, что его как-то беспокоит встреча с будущим. Хотя, будь я на его месте - у меня бы уже сердце выскочило из груди.

Ан нет - порода. Каким бы я важным или сверхважным не был, ради меня одного Николай не отложил рутинных дел. Как непривычно видеть правителя, который не гонится за сиюминутной выгодой.

Впрочем, возможно император справедливо рассудил, что, куда я денусь из матушки-России...

Наконец, после длительного ожидания, царь отложил в сторону рабочие бумаги и обратил свое внимание на меня.

- Илья Сергеевич, я внимательно изучил предоставленный мне доклад, написанный ротмистром Лавровым,- мягкий и вкрадчивый тон императора казалось врезался в уши. Или, это от волнения? - Вы изложили все довольно коротко и сухо, но, основную цель вы вкладывали не в полноту изложения, не так ли?

- Все верно, государь, - внезапно для себя я почувствовал, как у меня вспотели ладони. Так бывает, когда я сильно волнуюсь. Чего, впрочем, со мной не было последних лет пять. - Я изложил лишь основные моменты, в большей степени сделал упор на оценке положения в стране после поражения...