Анатолий Константинов: Контакт на Ленжевене

Экспедиционники помахали ему руками, он ответил и пошел по улице, внимательно рассматривая статуи, часто встречающиеся на пути.

Статуи отдаленно напоминали человеческие фигуры: во всяком случае, в любом из этих неуклюжих творений присутствовали голова, две верхние конечности, две нижние и короткое туловище. На грубых лицах можно было различить едва намеченные щелочки глаз, выпуклость носа, рот. Размер статуй был разным, но колебался в незначительных пределах: чуть выше человеческого роста или немного ниже.

Вот что казалось странным: позы статуй почему-то были самыми разными. Некоторые словно бы застыли в момент движения, другие как бы беседовали между собой, третьи сидели на грубо обтесанных камнях. Статуи стояли поодиночке и группами. Статуи были не только на улицах, но и внутри домов, и это тоже было странным.

Чуть левее геометрического центра Города Стрелков еще вчера приметил площадь; лучшего места для Установки не найти. И отсюда завтра он отправится в свое необыкновенное путешествие.

Он дошел до площади и остановился. Статуй на площади и внутри домов было множество. Почему их высекали в таком количестве? Что это была за религия, требующая, чтобы боги окружали тебя со всех сторон? И почему люди в конце концов ушли от своих богов навсегда?

Вот для того, чтобы дать ответы на все эти вопросы, на Ленжевен и доставили Установку. Так было решено на Земле — правда, не без дискуссий на самом высшем научном уровне. Никакие другие методы, очевидно, не смогли бы разрешить загадку, и, значит, надо было отправляться в прошлое, в те времена, когда Город был населен.

Максим Стрелков, человек редчайшей профессии хроноисследователя, медленно обошел площадь. Двойное солнце поднялось в зенит, тени стали совсем короткими, лица статуй-богов были теперь еще грубее, и еще тяжелее стал ничего не видящий взгляд щелочек-глаз.

Среди неуклюжих зданий, окруженная грубыми статуями, застывшими в самых разных позах, Установка с ее обтекаемыми, стремительными линиями, похожая на звездолет в миниатюре, выглядела как-то неуместно.

— Вы уверены, что хорошо освоили линкос? — спросил Петров.

— Учил и на Земле, и в звездолете, — отозвался Максим, — худо-бедно экзамен сдал бы.

Он следил за тем, как Серафим и Валентин в последний раз внимательно осматривали Установку. В общем-то, скорее всего это было излишней предосторожностью, но… если б какой-то из узлов вдруг отказал после старта, обратного пути для хроноисследователя уже не было.

Петров вздохнул:

— Установка в самом деле одноместная?

— Вас, к сожалению, я в самом деле не могу взять. Хотя взял бы с радостью, потому что линкос вы знаете лучше и с инопланетянами знаете, как обращаться.

Петров внимательно на него посмотрел и еще раз вздохнул. Максим обвел взглядом всех, кто собрался сейчас на площади. Здесь были почти все экспедиционники, и многих он уже знал. Он махнул рукой близнецам-ассистентам: последний осмотр был закончен. Чувствуя, как напряженно следят за его действиями, Максим откинул прозрачный колпак в носовой части Установки, забрался в кабину, снова задвинул колпак и поудобнее устроился в кресле.

Вот так бывает всегда: наедине с кнопками пульта всегда ощущается смесь самых разных чувств. Робость. И жгучее, неодолимое любопытство: что будет там?

Максим набрал на пульте программу, нажал кнопку пуска, и все вокруг тотчас исчезло, остались только мрак и пустота, и было теперь время сосредоточиться и представить, что будет дальше.

Местом старта площадь была избрана не зря: Установка внезапно возникнет перед НИМИ, и он появится словно бы действительно из космического корабля. Что ОНИ сделают тогда? Падут ниц, как перед богом? Судя по статуям, творениями ИХ рук, ОНИ, должно быть, не так уж далеко продвинулись по лестнице развития. Но ведь любая цивилизация, безусловно, чем-то интересна, с любой следует стремиться установить контакт. Это и предстоит сделать хроноисследователю Максиму Стрелкову, выступающему в необычной для себя роли. Нет, на Земле все-таки легче, подумал Максим и вдруг ни с того ни с сего стал вспоминать свой визит к великому англичанину Исааку Ньютону.

Хроноисследователи занимались тем, что вступали в контакт — тоже контакт! — с великими людьми разных времен. Дневники, воспоминания, письма — это одно, но историкам надо было знать, какими великие были в жизни. Разумеется, хроноисследователь встречался с кем-нибудь не в настоящем своем обличье, а полностью соответствующем времени. Хроноисследователь должен был тщательно изучить эпоху, язык, тысячи разных мелочей, для общения нужно было найти разумный предлог (вдобавок продумать весьма важный вопрос, где и как замаскировать Установку). К Исааку Ньютону, например, он, Максим, явился под видом молодого голландца, интересующегося науками, и желчный, раздражительный, всегда всем недовольный Ньютон далеко не сразу соизволил уделить ему частицу своего драгоценного времени. Но когда время было даровано, аппаратура, спрятанная в одеждах голландца, интересующегося науками, запечатлела то, как выглядел великий англичанин, записала его слова… А потом, стерев с помощью специального устройства из памяти Ньютона все впечатления о встрече с любознательным голландцем — кто мог знать, к каким последствиям они могли привести, а ход истории нельзя нарушать, — Максим вернулся в маленький научный городок в лесах, центр хроноисследований.