Александр Беляев - Всемирный следопыт, 1926 № 05

Около месяца я отдыхал в Алии, а 20-го июля распустил паруса и отправился в давно привлекавшую меня

Австралию. Едва я отошел от берегов, как могучий пассат подхватил «Спрей» и промчал ее за одни сутки на 180 миль; правда, на этот раз мне помогало и течение. Так как море было бурно, я уклонился к северу и прошел с северной стороны архипелага Фиджи, а оттуда направился в Новый Южный Валлис, После сорока двух дней штормов и шквалов «Спрей» прибыла в Ньюкестль. Там я пробыл недолго и 10-го октября пришел в Сидней. Приближалось лето южного полушария, и сиднейский порт был полон парусных яхт. Спрей провела несколько дней в разных курортах обширного залива, и ее часто посещали друзья. Однажды большое общество прибыло на мое судно в проливной дождь, но, так как оно предприняло эту прогулку с целью весело провести время, погода не могла испортить их веселости. На беду один молодой человек из другой компании, разодетый в форму модного яхт-клуба и весь покрытый бесчисленными золочеными пуговицами и галунами, сделал, неосторожный шаг и свалился весь целиком в бочку, которая стояла у меня на палубе для починки и была наполнена водой. Благодаря своему небольшому росту, он мгновенно скрылся из нашего поля зрения и едва не захлебнулся, прежде чем мы его вытащили. Тот клуб, в котором состоял злополучный юноша, решил, что «Спрей» не может быть внесена в его списки, потому что я не привез рекомендательных писем из Америки; тем забавнее было, что я поймал одного из его членов в бочку в такую минуту, когда вовсе не был расположен на них охотиться.

Сиднейская гавань переполнена парусными судами всевозможных видов. Почти нет человека, который не имел бы лодки. Если у какого-нибудь мальчика в Австралии нет денег, чтобы купить себе лодку, он строит ее сам; и в такой лодке вовсе не стыдно бывает плавать, так хорошо она сделана.

Со «Спрей» нигде не взыскивали портовых платежей, но, когда я прибыл в Мельбурн, с меня стали требовать шесть с половиной шиллингов портовых сборов. Я вышел из затруднения, назначив за посещение «Спрей» шесть пенсов платы, когда же количество посетителей пошло на убыль, я поймал акулу, которая на мое счастье оказалась с детенышами. Когда я вспорол ей брюхо, из него вывалилось двадцать шесть молодых акул, не меньше аршина ростом каждая. А в самой акуле было двадцать футов длины. Акулят я выпустил в лодку, в которую налил воды и часто менял ее; они оставались живыми целый день. Большую же акулу я разложил на палубе, назначил шесть пенсов за осмотр и этим вполне поправил свои денежные дела. Кроме того, я продал сало, которое у меня оставалось после того, как немец-мыловар на Самоа купил у меня половину. Таким образом, у меня в кармане завелись деньги.

Летом, то-есть в декабре, январе и феврале, в Басовом проливе обыкновенно дует восточный ветер, которым я и думал воспользоваться для дальнейшего пути, но в этот год из Южного Ледовитого океана шло особенно много льда, вследствие чего нужно было ожидать дурной погоды. Из этих соображений я изменил свой план и решил выждать в Тасмании времени года, благоприятного для плавания через Торресов пролив.

Пока «Спрей» стояла в Мельбурне, мне случилось видеть так называемый «кровавый дождь». Кровь получалась от тончайшей пыли, приносимой ветрами из пустыни и похожей на мелко истолченный кирпич. Проливной дождь сбил эту пыль на землю в виде грязи. Она падала в таком изобилии, что я собрал целое ведро ее с тента, которым был покрыт «Спрей».

Отправляясь в Тасманию, я взял с собою и упомянутую уже акулу, пойманную близ Мельбурна; я набил ее сеном и повез для музея в Лансенстоне. В этой столице Тасмании я оставил «Спрей» на попечение троих детей, а сам отправился бродить по холмам и лесам и набираться сил для предстоящего перехода. Судно оказалось в надежных руках. Возвращаясь, я всегда находил палубу выметенной. Маленькая девочка, жившая по соседству со «Спрей», принимала посетителей, а двое других показывали морские достопримечательности, имевшиеся на судне. У меня было еще много досуга до того времени года, когда можно было ожидать хорошей погоды на север от материка Австралии, и я успел побывать на тасманских золотых приисках. Я увидал серые, невзрачные камни, которые вытаскивали из рудников; сотни машин дробили их в порошок. Мне сказали, что в них содержится золото: пришлось поверить на слово, потому что сам я в них золота не видал.