Александр Беляев - Всемирный следопыт, 1926 № 06

Тучи лежали очень низко, и мы были принуждены часа два лететь на высоте 50 метров. Повсюду хаотически нагроможденный лед. Интересно было также заметить, что ровная льдина, которая при нашей последней попытке доставила нам свободу, была единственной ровной льдиной на много миль кругом. Мы бросили последний прощальный взгляд на «№ 24», и он исчез из наших глаз навеки. Моторы работали, как швейные машины и внушали нам безграничное доверие. Курс был взят на северный берег Шпицбергена. В течение трех часов у нас была ясная погода, но потом мы попали в густой и плотный туман. Мы поднялись на высоту 200 метров и полетели над туманом при чудной солнечной погоде. Лед по своему качеству был такой же, как при нашем полете на север. Всюду полнейший хаос.

На 82° северной широты начался опять туман. Долгое время пилот пытался лететь ниже тумана, и этот период нашего полета мог бы доставить удовольствие всем тем, кто ищет развлечений, щекочущих нервы. Туман опускался все ниже и ниже, и к концу мы неслись буквально над самой верхушкой торосов. Со свистом пролетали мы над верхушкой то одного, то другого тороса. Несколько раз торосы вырастали прямо перед нами, так близко, что я думал: «Ну, от этого мы не увернемся!». Но нет, мы проносились над ним. Еще на несколько миллиметров ниже, — и нам бы не увернуться! Наконец, положение сделалось невыносимым. Туман и лед сливались воедино. Немыслимо было что-либо видеть. Кроме того, теперь были и другие обстоятельства, с которыми приходилось считаться, и среди них, главным образом, близость Шпицбергена. Если бы мы налетели на стену утесов со скоростью в 120 километров в час, то от нас немного бы осталось. И поэтому был только один выход — лететь над туманом. И вот на этот-то именно выход и решился пилот.

У берегов Шпицбергена нас подобрал небольшой рыбачий куттер.

Вся команда встретила нас самым сердечным образом и проводила вниз в каюту. Эта каюта мало походила на танцевальный зал, — она была два на два метра, — но по сравнению с тем, к чему мы привыкли за последние четыре недели, мы нашли ее просторной и комфортабельной. Экипаж совершенно ее освободил и передал нам в полное владение. Четверо из нас могли спать на двух широких койках, которые находились в каюте. Двоим же было предоставлено место в каюте экипажа. «Не хотите ли кофе?» — был первый заданный нам вопрос. Еще бы мы не хотели! Ну, конечно, и если можно, то поскорее, а после хорошо бы покурить! Дело в том, что мы последние дни сидели без табаку и томились без курения.

Первая порция кофе особенного успеха не имела. Кофейник был поставлен для разогревания на печь, и, когда судно поддало волной, он вылился прямо на спину Рисер-Ларсена. Таким образом, Рисер-Ларсен был первым, получившим кофе, но понравилось ли оно ему, об этом нельзя было судить по его выражениям. Перед нами извинились за тюлений бифштекс, но этого не надо было делать. Все исчезло с такой быстротой, как-будто вихрь промчался над столом, и это еще несмотря на наше решение быть очень осторожными после долгой голодовки.

Роальд Амундсен родился 16 июля 1872 года в семье скромного норвежского судовладельца. Зная на опыте с какими опасностями сопряжена жизнь моря, родители готовили его к мирной врачебной карьере. Но, рожденный в стране и в семье моряков, Роальд жадно тянулся к морю — к этой таинственной стихии, которая с неодолимой силой приковывала к себе пытливое воображение многих поколений его соотечественников.

Есть старая норвежская сказка о том, что кто раз услышал влекущий зов моря, тот уже навсегда оказывается во власти его изменчивой стихии и обречен вступать на твердую почву только для того, чтобы снова и снова возвращаться в лоно бурь и шквалов. Эта сказка, отражающая огромное влияние моря на психологию моряков, целиком нашла себе оправдание на Роальде Амундсене. Первое плавание решило судьбу юноши: не пробыв и двух лет на медицинском факультете, он всю остальную свою жизнь посвятил на то, чтобы год за годом отвоевывать у моря скрытые в нем тайны.

Море быстро развило в нем заложенные природой качества: научный инстинкт, неустрашимую энергию и неутомимое стремление к поставленной перед собой цели. В 1897 году он предпринял свое первое серьезное плавание, участвуя в качестве юнги в антарктической экспедиции под командой капитана де-Герлаха. И уже через шесть лет он сам командует судном, на котором ему удалось совершить несколько удачных экспедиций к полюсу. С тех пор Амундсен оставался на суше только для того, чтобы накоплять средства для новых и новых исследований. Все остальное время он в подавляющем большинстве проводил в полярных странах, неутомимо добиваясь своей заветной цели: открытия великого пути через Северный полюс. От моря он оторвался только для того, чтобы сменить его еще более опасной и неустойчивой стихией воздуха.