Александр Беляев - Всемирный следопыт, 1926 № 07

Нижний-Новгород — это не только значительная страница в истории прошлой Руси, но и красивейший город по всей Волге. Экскурсанту только одна поездка на Сормовские заводы, хотя бы поверхностное знакомство с бытом и жизнью современного волжанина — дают много интересных и волнующих моментов, и долго потом вспоминаются ряды белоснежных красавцев-пароходов, мощные краны и паровые молоты; взбегающие по горным массивам широкие зигзаги дорог; седые маковки церквей; а в ушах звенит удалая песня одинокого рыбака, направляющего лодку с разорванным парусом к едва виднеющемуся противоположному берегу.

А вечером, как только по реке зажгутся яркие звездочки огней и вдоль берегов замелькает свет на сторожевых буях, пароход плавно начинает отходить от баржи-пристани, салютуя городу мелодичным окриком своей сирены.

Хлопотливо шумят огромные колеса, причудливыми призраками сбегаются к реке чернеющие леса и кустарники, заглушенно несется команда с мостика, и зачарованные тени едущих белыми пятнами маячат под бликами встающей луны.

По реке то ползут караваны барж с до краев налитой нефтью, то резвятся буксирные суда, задорно обгоняющие грузную беляну, то у борта парохода проплывают огромнейшие плоты, связанные из сотен вековых стволов, с сидящими у руля суровыми фигурами кержаков-раскольников, а то у самого берега раскинется огромное село и отразится на глади вод своими старенькими церковками, лачугами, тюками различной клади, приготовленной для швартующего парохода.

А если пароход причалит вечером, то яркими огнями загорается палуба, и на освещенном берегу виднеются любопытные лица жителей, пришедших проводить пароход и продать ягод и жареной рыбы, только что пойманной в мутных водах Волги.

И каждая пристань славится или ягодами, или кустарными работами, вышивками, стерлядями, жареной птицей.

Макарьев, Васильсурск, Козьмодемьянск, Чебоксары — наиболее крупные остановки. И здесь любопытный турист может встретить для себя очень много интересного, присматриваясь к жизни, текущей на пристани, впервые знакомясь с населением Чувашской области.

От Н.-Новгорода Волга, точно раздумывая, стремится прорваться к Уральским горам и, кокетничая с берегами, сжимающими ее с обеих сторон, тихо бежит на восток, к Азии.

Но добежав до Казани, Волга резко меняет свой путь к югу, чтобы впасть в об'ятия коварного и непостоянного Каспия.

Казань полна исторических воспоминаний прошлого и настоящего. Когда трамвай спешит доставить вас в город, не забывайте, что каждый вершок земли, отделяющей берег от города, густо полит человеческой кровью…

Чтобы познакомиться с особенностями города, как административно-политического и культурного центра Татарреспублики, очень важно узнать не только его культурно-просветительные и общественные учреждения, но и те части города, где живет его коренное население — татары.

Здесь восток и запад ярко представлены — уходящим и вновь рождающимся бытом, здесь расслоение самого населения и его группировки не пройдут бесследно перед взорами туристов, и, быть может, на узеньких улицах татарских кварталов особенно ясно будет понятна та созидательная работа революции, которую не можешь охватить, живя в далеком центре.

С Казани ширится Волга от массы притоков. Ее берега или покрыты лесом, садами, или же чернеют вспаханными полями и огородами.

Часто вечерами, особенно в лунные ночи, когда никто из туристов не спит, когда каждый следит за фосфорическим блеском вспененной колесами воды, кто-нибудь из едущих волжан начнет говорить о разбойниках, еще недавно грабивших суда купцов, о преданиях старины, переходящих из уст в уста.

И ряд встречающихся селений уже связывается с именем Степана Разина, а возвышенность, — на которой расположено знаменитое село Антоновка, замечательное своими садами и яблоками («антоновка»), — и до сих пор, по имени одного из полулегендарных атаманов, называется Юрьевской.

Как же не быть этим легендам, когда берега, состоящие из пестрых рухляков и известняков пермской системы, под влиянием выветривания приняв причудливые очертания, кажутся издали, при лунном свете, притаившейся ватагой!

В 18–20 клм. от села Богородского в Волгу впадает мутная Кама. И долго илистые воды ее не желают слиться в одно с Волгой, вызывая сомнение в праве названия всей мощной речной артерии «волжской», а не «камской».

Волга, богатая водой своей сестры Камы, еще больше ширится, быстрее несется и льнет к зеленеющим берегам когда-то существовавшего — или легендарного болгарского царства. И еще быстрее меняются яркие краски, пятна, впечатления. Чуваши, мордва, татары, русские — то шумной толпой вползают по гостеприимному трапу парохода, то, широким разливом скатываясь на пристань, исчезают в таинственных миражах синеющих на горизонте гор, среди тихих затонов двоящейся реки или в камышах, шелестящих по берегам.