Александр Беляев - Всемирный следопыт, 1929 № 10

Мой первый приход в зоопарк. Морозное утро. Дымящееся озеро, наполовину затянутое гладким как зеркало, льдом. Всюду снег. И вдруг на льду я вижу группу… пеликанов. Спокойно и важно, иногда останавливаясь, чтобы почистить перья, они прогуливались по гладкой поверхности льда. Начинаю искать в памяти: «Пеликаны, пеликаны. Кажется иногда зимуют в Астрахани. Нет. Это фламинго иногда залетают к берегам Каспийского моря. Тогда почему же пеликаны и почему на льду?» А пока я раздумываю, некоторые из них взлетают над озером, размахивая крыльями. При посадке они сгибают ноги в голенях, сдвигают их вместе, растопыривают пальцы и несколько метров скользят по льду на подошвах лап. Совсем как аэропланы на лыжах. Оказывается, в зоопарке пеликаны остаются на воде, пока не замерзнет все озеро, а тогда их ловят и переводят в зимнее помещение.

В этом зимнем помещении я иногда грелся. Там тепло и страшная вонь. Редкие посетители, забредшие туда, убегают, затыкая нос. За решоткой стоят группой, перебирая перья, пеликаны. Плевком выбрасывают они из-под хвоста вонючую жидкость. Между ними шныряют утки, гуси, чирки. Как будто мирно уживаются вместе. Но несколько раз я видел, как пеликан, раскрыв огромный клюв, схватывал поперек туловища утку или гуся и упорно тянул к себе. И так же неожиданно отпускал свою жертву. Та спасалась с криком. Присмотревшись, я увидел, что и гуси и утки были основательно пощипаны. «Ну, — подумал я, — сожительство не из важных. На месте уток и чирков похлопотал бы о перемене жилплощади».

Пеликан свободно проглатывает полуторакилограммового леща. Сторож говорил мне, что если его не кормить, он с голоду может проглотить и чирка. В зоопарке несколько раз так и случалось.

В клетке розовых пеликанов я обратил внимание на двух птиц, несколько напоминающих гусей, но только черного цвета. С криком носились они по бассейну в вечной погоне один за другим. Внимательно присматриваясь, я уловил их игру. Один из них хватал перо и, держа его в клюве, быстро уплывал от другого. Если тому удавалось догнать и вырвать перо, роли менялись. Начиналась новая возня, новое преследование. Игра сопровождалась громкими криками, плесканием, нырянием…

Первым моим натурщиком, за которого я наконец серьезно взялся, был лось Колька. Помещался он в загоне, влево от большого озера при входе. Колька был виден через изгородь еще с улицы и собирал толпу зевак. Меня он покорил своим нелепым видом. Начать с того, что у него не было рогов. Оказывается рога всего лишь брачное украшение лося и появляются только на время брачного периода.

Безрогий, с огромными ушами, горбоносый и губастый, Колька походил скорее на осла или на горбатую лошадь. При поимке ему повредили ногу, и он все время лежал в снегу, поглядывая на прохожих печальными глазами. Изредка он вставал, хромая подходил к решотке, щипал какие-то веники, подвешенные к ней, потом снова ложился. Иногда шел ко мне, чтобы с грустным видом ткнуть меня в пальцы горбатой губой, и тогда, каюсь, я забывал строгие правила зоопарка и гладил Кольку по бархатному носу. За усатым сторожем, входившим к нему с ведрами и кормом, Колька плелся как корова, волоча больную ногу.

Подтянутый живот, стройные длинные ноги, горб и большая безрогая носатая голова делали Кольку необычайно интересным натурщиком. Меня бесило лишь его постоянное лежание и необходимость ждать на холоде, когда ему вздумается встать.

Наконец рисунок был окончен.

— Что это за зверь? — спросили меня в издательстве.

— Как что за зверь! Лось, — ответил я.

— Лось? А где же у него рога?

Пришлось объяснить, что их нет, что они появляются позднее, что лось хорош и без них.

— Что вы! — возразили мне. — Какой же это лось без рогов, да еще на открытке! Приделайте ему рога от себя,

а то подождите, когда отрастут.

Приделывать от себя мне не хотелось, а ждать казалось безнадежным. Видя на лбу Кольки гладкое место, я не особенно верил в скорое появление рогов.

— Нет у Кольки рогов, — сказал я однажды приятелю-сторожу.

— Не растут. Все болеет, — ответил тот.

Как-то, возвращаясь со старой территории, я увидел на льду озера пару верблюдов, запряженных в сани. Позвякивая бубенцами, они торопливо трусили по кругу.