Array Коллектив авторов - Горизонты. Сборник яркой современной фантастики

– Забирай свою игрушку и проваливай, – сказал ему Остин.

Тиен перевела его слова. Подросток потянулся к ножу, двигаясь, как трусливое изголодавшееся животное к куску брошенной человеком пищи, не хватало лишь хвоста, который можно было трусливо прижать к задним лапам. Остин не двигался – стоял и смотрел, как схватив нож, подросток, его убийца, бежит прочь, в джунгли.

– Как ты себя чувствуешь? – осторожно спросила его Тиен.

Он не ответил, обернулся, долго смотрел на заполненную грязной водой яму, вспоминая то, что случилось с ним.

– Я должен был умереть, да? – спросил он Тиен.

– Да, – тихо сказала она.

– Почему не умер? – Остин невольно прикоснулся к шраму на левой стороне груди.

Тиен молчала, и Остин снова уставился на яму с грязной водой, в которой провел ночь.

– Меня спасло это место? – спросил он, вспоминая пиявок, которые пробирались к нему под кожу. – Можешь сказать мне, я уже взрослый мальчик.

– Это не так просто объяснить.

– А ты попробуй. Что это за место? Куда делись те пиявки, которых я видел вчера?

– Они в тебе.

– Во мне? – Остин не сразу понял смысл. – О чем ты говоришь? Как они могут быть во мне?

– Прости, но я не могла позволить тебе умереть, – Тиен вздрогнула, услышав громкий гортанный хохот Остина.

– Ты что? – спросил он, задыхаясь от смеха. – Ты что, говоришь мне о чувствах? Сейчас?

– Нет. Не о чувствах. Но ты иностранец. Если бы ты умер, то началось расследование. А тот мальчик… Его племя вымирает и на счету каждый подросток.

Пиявки в теле Остина заявили о себе спустя месяц после его чудесного спасения. Это было похоже на ломку закоренелого наркомана, даже хуже.

– Они просто голодны, – успокаивала его Тиен.

Он лежал на грязном матраце, подбитым сеном, уткнувшись лицом ей в колени, а она гладила его мокрые от пота волосы. Где они сейчас? Зачем они здесь? Все это потеряло значение. Да и по дороге в эту затерявшуюся в джунглях деревню Остин не понимал, зачем они едут сюда.

– Ты должен накормить их, – сказала ему Тиен.

В соседней хижине умирала дряхлая старуха. Тиен помогла Остину подняться и отвела его к смертному одру, когда старухе оставались лишь несколько вздохов в этом мире.

– Что, черт возьми, ты хочешь, чтобы я сделал? – прохрипел Остин. – Съел ее?

– Просто прикоснись к ней.

– Прикоснуться?

Тиен услышала предсмертный хрип старухи, схватила Остина за руку и прижала его ладонь к тощему, иссушенному временем плечу старухи. Почувствовав пищу, пиявки в теле Остина оживились. Он чувствовал, как они, разрывая плоть, передвигаются под кожей к его ладони, вспарывают изнутри кожу, впиваются в плечо старухи и сосут, сосут, сосут… Но боль уходит – боль Остина.

– Пиявки питаются нашей смертью, – сказала на следующий день ему Тиен, но он подумал, что все должно быть намного проще. Его познания в медицине не были обширны, но их хватило, чтобы представить все те процессы, которые происходят в теле умирающего человека во время агонии.

– Думаю, именно это привлекает пиявок, – сказал он Тиен. – Не знаю, что именно, но в этом больше смысла, чем наделять этих тварей мифической силой, называя ловцами смерти.

Потом он подумал о том, что подобных пиявок можно использовать в медицине. Если они способны спасти своего носителя от смерти, то это может оказаться самым значительным открытием столетия. Вот только…

– Ты знаешь способ, как избавиться от них? – спросил Остин Тиен.

– Они выбирают себе носителя лишь однажды, – сказала она.

– И что, нет никакого способа извлечь их?

– Это проклятие, Остин, а не болезнь. Проклятие, которое дарит жизнь.

– И много ты знаешь людей с подобным проклятием?

– Тебя и еще одного.

– Второй тоже кормит этих тварей?

– Каждый месяц.

– Могу я с ним встретиться?

– С ней.

– Что?

– Я – та, вторая.

Остин буквально чувствовал, как изменился его мир – сжался, сузился до размеров этой проклятой страны. Он уже не мог думать ни о чем другом, кроме, как сбежать отсюда. Особенно, когда приближалось время кормежки. Остин не знал, как Тиен находит всех этих людей на грани смерти – боялся даже спросить. Обычно это были старики или дети из диких племен, которые угасали слишком быстро, чтобы можно было надеяться на спасение.

– Почему бы не отнести одного из этих младенцев в ту яму? – спросил как-то раз Остин Тиен.

– Есть легенда, что когда-то давно именно так и поступали, но после того, как джунгли начали редеть, пиявок, способных спасти их, становится все меньше.