Array Коллектив авторов - Горизонты. Сборник яркой современной фантастики

– Гражданин, верни детям деньги, я тебя очень прошу – нервно сказал Витькин отец, и повел плечами, – а то ведь и нарваться можно.

– Нарваться? На что?

– Да на неприятности, на что же еще, – тот показал квадратный костлявый кулак. – А такой неприятности, как эта, можно и не пережить. Стоит ли рисковать?

– Понятно. Я вам еще раз говорю, что никаких денег я не брал, и не выигрывал. По-крайней мере, у ваших детей.

– Ага. А у Шуры Опейки, значит, выиграл?

– Может быть. И какое это имеет значение?

– Хватит изворачиваться! – заорала Петькина мать. – Стоит тут, культурным прикидывается, а сам у детей деньги отбирает! Я сейчас весь поселок соберу, мы тебе такое устроим, что дорогу сюда забудешь, крохобор! Верни деньги!

Водитель обвел взглядом собравшихся и вздохнул.

– Ну, что же. Тогда давайте решим так. Я бесплатно покажу вашим детям мультфильмы, а в виде извинения за то, что я… выиграл у них деньги, сеанс будет только для них. Сколько вас всего? Пятеро? Ну, и вас трое, – кивнул он Шуре, Костяну и Пашке.

– Э, а нам ты больше должен!

– Хорошо, – кивнул водитель. – Сразу после сеанса и рассчитаемся.

Когда из салона вышли все зрители, он улыбнулся:

– Ну, занимайте места. Милости прошу!

Последними входили Пашка и Костян.

Шура Опейка поднялся на нижнюю ступеньку, и вдруг спрыгнул на землю и попятился.

– Шура, заходи, – позвал Пашка, но Шура замычал, и отошел к трансформаторной будке.

– Шура, ты чего? – спросил Костян.

– Ладно, не хочет, не надо! – ответил за Шуру Пашка.

– Все зашли? – крикнул из своей кабины водитель.

– Все! – заорали из салона. – Крути кино, кинщик!

Когда сеанс закончился, и в салоне стало совсем тихо, двери автобуса почему-то не открылись.

Толпа начала шуметь сначала приглушенно, а потом все громче и громче.

– Пойдем, в кабину постучим, – подтолкнул Колька Женьку в бок.

– Может, он там уснул?

Они постучали в дверь, но никто не отозвался.

Колька вскарабкался на подножку.

– Поддержи меня, попробую открыть.

Он открыл водительскую дверь, и заглянул внутрь.

Там, на высокой подставке, стоял киноаппарат. Луч света вырывался из объектива, исчезая в квадратном окошке, торопливо крутилась перемотанная бобина, хлестко щелкая концом пленки.

Кабина была пуста.

– Тут никого нет!

Первым прибежал Мишка-грузчик. Он залез в кабину, и открыл оттуда дверь салона.

Толпа ворвалась в автобус и тут же в страхе подалась назад.

В салоне было пусто.

– Куда он дел моего сына? – закричала Петькина мать. – Верните моего ребенка!

– Это не автобус! – заорал кто-то, – это западня для похищения людей!

– Милицию! Скорее вызывайте милицию!

Когда приехал милицейский газик, весь поселок собрался возле автобуса, окружив его плотным кольцом.

Из машины вылез Сан Саныч, начальник отдела милиции поселка, и старшина Стаценко.

Они протиснулись сквозь толпу, и обшарили автобус вдоль и поперек, а старшина Стаценко даже пролез под ним, но так никого и не обнаружил.

Тогда они начали опрос свидетелей. Ответы сводились к одному и тому же:

– Сначала они всемером зашли в салон, водитель прошел в кабину, закрыл двери и начал показывать мультики. А когда мультики закончились, в автобусе никого не было.

Последним, к кому подошел Сан Саныч, был Шура Опейка, стоящий возле своего ящика с шишками.

– Ну, а ты что можешь сказать по этому делу?

Шура, глядя по своему обыкновению на ползущие над поселком облака, молчал.

Старшина Стаценко схватил его за подбородок:

– Тебя спрашивают!

– Дяденьки! Купите фыфки! Пять фыфек – три опейки, десять фыфек – пять опеек!

На следующий день Колька сидел на скамейке во дворе и снимал перочинным ножом кору с ивовой ветки. Он делал стрелу для лука.

Мать строго-настрого запретила ему выходить со двора.

Весь поселок был напуган вчерашним исчезновением детей, найти которых никто уже не надеялся, да и искать их было негде, разве что в оставшемся стоять у магазина автобусе, возле которого выставили милицейский пост.

Сзади захрустел гравий.

Кто-то шел по тропинке.

Колька обернулся, и увидел красные уши Шуры Опейки, взгляд почему-то всегда сначала цеплялся за них, а потом уже за самого Шурку.

– Тебе чего?

– Кладбище, – промычал Шура.

– Какое кладбище?

– В подвале. Надо на кладбище.

– Зачем? – оторопев, спросил Колька.

– Чтобы похоронить. Пошли.

Шура Опейка вытащил из кармана пригоршню раковин, шевеля мокрыми губами, отсчитал семь штук. Немного подумав, он добавил еще одну, восьмую, а остальные, широко размахнувшись, выбросил на дорогу.