Владимир Венгловский - Чижик-пыжик — птичка певчая

— Понеслось!

— Сработало!

А вслед за этим я почувствовал новый едва слышный толчок. Слабый-слабый. Как от Крошки. Вслед за толчком — тихий треск, врезавшийся в память навсегда. Это треснул ледяной покров под моими ногами.

— Макс!

Первая жидкая вода Марса. Маленьким гейзером она вылетела из-подо льда и, мгновенно замерзая, впилась в руку острыми жгучими стрелами.

— Черт возьми!

Экран вспыхнул красным тревожным огнем.

«Повреждение скафандра. Разгерметизация».

Жгуты перетянули руку выше локтя.

Я до сих пор не знаю, где закралась ошибка. Наверное, это была та самая непредвиденная тектоническая цепная реакция под поверхностью вечной мерзлоты. По ледяной шапке пробежали трещины. Разогретая вода под огромным давлением вырвалась на свободу.

Мишка погиб на моих глазах. Сначала он провалился в лед по колено, а потом сотни холодных игл пробили скафандр, превратив космодесантника в замершую ледяную статую.

Научный вездеход почти мгновенно скрылся в трещине, я даже не сразу заметил его пропажу. Наверное, это произошло одновременно с гибелью Мишки. Вскрик по системе связи, скрежет — и ученые, все шестеро, вдруг разом замолчали.

И наступила тишина.

Правой рукой я обломал ледяной сталагмит, пробивший левую руку. Лед был окрашен каплями замерзшей крови.

Проклятая…

Планета…

— Макс! Спасай Славика. Бот вмерз!

— Вижу!

Секунда замешательства. Это больше, чем я мог себе позволить.

— Ребята, уходите!

— Макс, ты как? Ломай дверь.

Лед под ботом трещал. Замерший гейзер заморозил кабину, перекрыв доступ к люку и аварийному выходу. Мы крошили лед пальцами, рвали на куски, чувствуя, как бот проваливается вместе с нами вниз, в ледяную бездну.

С той стороны Славик пытался пробить бронированное стекло.

— Уходите, прочь!

— Макс, не спасем!

Поверхность Марса вокруг нас шевелилась. Вода взмывала вверх и застывала причудливыми фигурами, ледяная кромка проваливалась в пучину, чтобы вновь тут же вырваться на поверхность смертоносными потоками.

Я пытался удержать падающий бот и разжал ладонь в самый последний момент, когда, казалось, мой «Геркулес» сломается от непомерных нагрузок.

— Макс, давай, чего же ты!

Олег, зацепившись за край пропасти, держал меня за руку.

Дальше я действовал, как на учениях — автоматически. Мы почти всегда тренировались парой — я и Олег. Победители соревнований, отличники спортивной подготовки. На боль я не обращал внимания. Тем более, что руку уже не чувствовал. Мы лишь оттягивали свою гибель. Без бота не спастись.

Проклятая планета!

Вдруг я увидел на льду чернеющий свернутый купол.

— Берем, Олег! — Я кивнул на возвышающуюся глыбу льда в том месте, где должен был заработать гелиевый гейзер. Если повезет.

Олег понял меня без слов. Мы схватили тюк и потащили к Великану.

— Разворачивай, быстрее!

Мы развернули полимерный купол и вцепились в него с обеих сторон.

Ждать… Ждать… Ну! Давай же, вырывайся на свободу!

Гелиевый гейзер ударил неожиданно. Купол начал судорожно, захлебываясь, наполняться легким газом.

— Держи, Макс! Давай! Еще немного!

— Черт, я не закрепился!

Лед скользил под ногами. Я активировал якоря — иглы вонзились в вечную мерзлоту, закрепив ступни. Рывок! Купол забился под руками, как пойманное марсианское чудовище.

— Есть, держу!

Купол распухал огромным пузырем, внутри которого, под прозрачным пластиком, ревел пытающийся вырваться на свободу гейзер.

Больше, еще больше… Давай же, быстрее! Расти, ну! Надо продержаться еще чуть-чуть.

«Крак!» — трещина пробежала под ногами. Правая нога лишилась опоры и повисла в воздухе вместе с куском льда.

— Давай! Герметизация! — закричал Олег.

— Готово!

Низ полусферы склеился, превратив купол в огромный шар. Мы, вместе с Олегом, одновременно убрали якоря. Шар рванул вверх, увлекая нас за собой в спасительную вышину. Льдина с правой ноги полетела вниз, где клокотал умирающий Великан, заливаемый бурлящим потоком.

Нас швыряло из стороны в сторону небесным ураганом. Нас рвало на куски. Но мы выдержали. Выжили. Двое из всех наблюдателей.

Мы дождались спасателей.

Вот только левая рука, которую восстановили наши медики, за что им большое спасибо, не заживает до конца. Время от времени на ней вновь открываются и кровоточат старые раны.

Как память о начале терраформации Марса.

Кто-то шутит, что это мои стигматы.

Мы вышли из раздевалки.