Алекс Бор - Ах, прица-тройка, перестройка! (фрагмент)

Зверева и Хрусталева, вышедшие из здания факультета следом за мной, недоуменно остановились на самом пороге.

- Что это еще за новости? - недовольно пробурчала Лена Зверева. Вероятно, генетическая память о прошлых временах была в ней недостаточно сильна.

- Не видишь - зима! - радостно сказал я.

- Вижу, что зима, - тяжело вздохнула Лена, наклоняясь к земле, чтобы скатать снежный комок. - Вот зимы мне сейчас для полного счастья как раз и не хватало. Завтра все это великолепие растает и я буду добираться до трамвайной остановки вплавь.

Она со злостью запустила комком в соседнее дерево. Не попала...

Я понимал, о чем говорила Зверева. Она снимала комнату на окраине города, на улице, названой в честь героя обороны Севастополя генерала Нахимова.

Лена снимала там комнату вместе с еще двумя девушками с нашего курса.

Хозяева - старички-пенсионеры - брали не очень дорого, по пятнадцать рублей с человека, и Лена не думала перебираться в общежитие, которое находилось совсем рядом с филологическим факультетом.

Район, где жила Лена, был неблагоустроенным, грязным, дороги не асфальтированными. Даже в сухую погоду без резиновых сапог там делать было нечего. А после дождя или ранней весной, когда начинали сходить снега, жители Нахимовки (так называли свой район обитатели улицы Нахимова и прилегающих переулков) и случайно оказавшиеся там обитатели выросших неподалеку блочных домов, героически, с присущим нашему народу энтузиазмом, преодолевали препятствия из разлившейся, подобно морю, воды и сопутствующей грязи, для разнообразия заполненной как выброшенными из окно предметами домашнего обихода, так и оставшимися от строителей обломками битого кирпича и бетонными блоками. Представьте себе картину: ты идешь по тропинке, стараясь прижиматься поближе к заборам, и один неуверенный шаг и мир может навсегда потускнеть в твоих глазах. Тот, кто хоть раз в жизни искупался в здешней отнюдь не лечебной грязи, поймет, что значит быть сталкером...

Один раз, еще на первом курсе, я был в гостях у Лены Зверевой. Ходил к ней на день рождения. Правда, без подарка... Потом Лена не один аз приглашала меня, но я не спешил наносить ей дружеский визит, справедливо считая, что жизнь и здоровье дороже, нежели аппетитный, испеченный руками Лены медовый пирог. А готовить разные вкусности Лена умела. А я, соответственно, любил сладкое. Однако приходилось жертвовать желудком ради сохранения жизни...

- Не беспокойся, Елена, - сказал я, - ты не утонешь. Есть такая субстанция, которая не тонет...

Лена ничего не ответила, лишь бросила на меня взгляд, обещающий скорую расправу.

Трамвайная остановка находилась в двух минутах ходьбы до филфака. По пути к остановке я немного отстал от девушек, чтобы потереть лицо снегом. Такая примета - если умыться первым снегом, то зимой не будут страшны сорокаградусные морозы. Вот и еще один осколок древних поверий...

Умывшись, я слепил прочный комок и запустил в Лену Звереву. Снежный снаряд со свистом рассек воздух и угодил Лене аккурат пониже спины.

- Ты что, совсем озверел? - зарычала Лена.

- Звереть - твоя привилегия, - ответил я, лепя еще один комок. - Ты у нас Зверева...

И запустил комком в Лену. Но не попал - она успела увернуться.

- Не буди во мне зверя, - грозно сказала Лена.

- А что будет? - самым невинным тоном спросил я. - Он испугается и убежит?

С этими словами я схватил пригоршню снега и, подойдя к Лене, прижал ей к щеке. Лена взвизгнула, отскочив, как будто ее окатили кипятком.

- Сейчас получишь, - грозно пообещала мне она.

В ответ я нагло слепил еще один снежный комок и бросил в Хрусталеву.

- Ты у нас сейчас допрыгаешься, - пообещала мне Хрусталева.

- Ага, - ответил я, продолжая лепить очередной комок.

- Брось снег, - сердито сказала мне Зверева, которой комок угодил в голову.

- В смысле?

- Без смысла, - ответила Зверева. - Просто мне кажется, - обратилась она к стоявшей рядом Хрусталевой, - что наш Андрюшенька давно не ночевал в сугробе...

- По-моему, тоже, - подтвердила Хрусталева, улыбаясь белозубой улыбкой голливудской кинозвезды.

- И мы должны немедленно восстановить справедливость, - резюмировала Зверева. - Окружай!

И тут я понял, что влип. Бежать было некуда - впереди меня Зверева с людоедским выражением лица, позади - Хрусталева с белозубой улыбкой. Слева - металлическая решетка, за которой - сквер. Справа - глухая стена дома. И никаких шансов прорваться! И почему я не догадался затеять игру в снежки в более подходящем месте, где было больше оперативного простора?