Игорь Дручин - Пять дней до осени

— Курс девяносто! Перевалим голец, там троговая долина, унаследованная речкой Холокит. Они могли пойти по ней от базы на вездеходе.

Вероника довернула вертолет на курс, и скоро за гольцом возникла широкая корытообразная долина…

— Странная какая, — проговорила Вероника. — И дно у нее плоское.

— Дно, — усмехнулся Михаил. — Это же не корыто. Следует говорить — тальвег. И странного мало. Я же говорил — троговая долина.

— Что значит троговая?

— Ледник здесь был. Это он так выровнял долину. Видишь, и притоки такие же. А повыше по краям гольцов полукруглые впадины. Это кары. В них находились снежники. Снег там постепенно накапливался, уплотнялся и превращался в фирн, затем под собственной тяжестью — в лед, который выдавливался в долину, а по ней уже двигался ледник… — За разговорами они миновали долину и подошли к мертвой зоне.

— Давай сначала к центру, пересечем ее, а потом пойдем галсами, — предложил Воронин.

— Как это галсами?

— Ну, челноком, взад-вперед, только каждый раз сдвигаясь на новую полосу обзора.

— Хорошо, давай галсами, — согласилась Вероника.

Они прошли через центр, не заметив ничего стоящего, развернулись близ горы и полетели обратно. Вертолет шел низко над плосковершинным гольцом, сероватые камни которого, покрытые лишайником, выглядели мрачновато. Желтели подушки мха, с вкрапленными кустиками черники… Неглубокие ложки, пересекающие голец, были заполнены снегом, и потому отчетливо проступала сложная система кливажа и разломов, подчеркнутая светлыми полосами снега…

Внезапно впереди, на светлой снеговой линии, взметнулся алый вымпел и прежде, чем они успели его рассмотреть, исчез под корпусом. Вероника послала вертолет вверх, одновременно закладывая вираж. Снова на снегу взметнулась под завихрениями винта алая строчка вымпела, но на этот раз стрекоза, управляемая опытной рукой, зависла рядом с полощущей в потоках воздуха лентой и медленно опустилась. Воронин выскочил из кабины, подошел к опустившейся на снег алой полоске и обмер: то, что они приняли за вымпел, оказалось красным шарфом. Из-под снега виднелась светлая лосиная кожа маршрутного сапога… Осторожно отгребая снег руками, Михаил обнажил ногу. Вероника поспешила ему на помощь. Они быстро отгребли снег от тела. Воронин уже понял, что случилось непоправимое, но не мог поверить, не успел привыкнуть к этому. Он машинально попытался приподнять тело, но оно казалось окаменевшим и выскользнуло из рук. Остатки снега слетели с шарфа и головы… И тогда он узнал искаженное гримасой ужаса лицо Майи Кохабидзе… Вероника вскрикнула и отшатнулась.

— Майка, — побормотал Воронин, — Майка… Как же так?

Потребовалось несколько минут, пока они пришли в себя. Михаил вызвал на связь Салманова.

— Беда, Николай Степанович.

Главный геолог выслушал сообщение, не перебивая, только широкие кустистые брови, сошедшиеся у переносицы, выдали его волнение.

— Продолжайте поиски. Постарайтесь найти вездеход. Он должен быть неподалеку. Не могли они его бросить!

— Хорошо, Николай Степанович. Мы поищем. Только, наверное, надо вызвать медицинскую экспертизу.

— Да, конечно. Я сообщу в Норильск.

Вездеход нашли на склоне гольца в каровом цирке. Он был запорошен снегом и потому не бросался в глаза. Вскоре недалеко от вездехода обнаружили водителя. Он был мертв. На лице застыла та же гримаса ужаса. К тому времени, когда прибыла на вертолете экспертная комиссия, были найдены трое остальных работников отряда: молодой, крепкий техник-геофизик Сватов, геолог Фальков и старший геолог Хворостин. Они лежали цепочкой на одной линии от вездехода до Майи Кохабидзе. На всех лицах отвратительная гримаса ужаса… Дальше всех от вездехода, ближе к Майе, находился самый сильный из них — Коля Сватов.

На Веронику было страшно смотреть. Лицо ее, обычно с легким румянцем и тронутое загаром, стало бледным, под глазами темные круги… Вероятно, и сам Михаил выглядел не лучше. К тому же, для нее это были посторонние люди, а он знал этих прекрасных ребят, знал любимицу Дудыпты — Майю, щедрую на добрую улыбку, на задушевную песню, на метко и уместно сказанное слово… Ах, Майка, Майка… Что могло напугать тебя так, если даже смерть запечатлела эту отвратительную маску…

Воронин сидел невдалеке от вертолета на мшистом камне, спиной к склоняющемуся к горизонту солнцу… Подошла Вероника, присела рядом…

— Какой это все-таки ужас, Миша, — тихо произнесла она.