Клиффорд Саймак - Кольцо вокруг Солнца

– А вы мне ответите, – сказал Виккерс.

– Конечно, отвечу. Когда вам было восемнадцать лет, вы не подозревали о своем даре. И мы не в силах были на это повлиять. Если бы мы сказали вам об этом, это ничего бы не дало, вам следовало осознать себя самостоятельно. Мы считали, что процесс займет пятнадцать лет, он затянулся за двадцать, а вы все еще окончательно не пробудились.

– Я мог бы…

– Да, – сказал Фландерс, – вы могли бы расти в вашем собственном теле, но существовал еще один фактор– наследственная память. В ваших генах запечатлена еще одна мутация, встречающаяся столь же редко, как и телепатия. Нам хотелось, чтобы к моменту появления у Виккерса детей, он полностью осознал, что собой представляет и каким даром наделен.

Виккерс вспомнил, как задумался о возможностях наследственной памяти, когда лежал на чердаке дома Эндрюса. Наследственная память, память, переходящая от отца к сыну. Теперь он понял ее механизм. Когда он стал взрослым и– он не мог подыскать более верного слова– пробудился, наступил момент узнать или вспомнить о ней.

– Итак, – сказал Виккерс, – вы хотите использовать этот мой дар против Крофорда, хотите, чтобы у меня появились дети, наделенные тем же даром.

Фландерс утвердительно кивнул.

– Думаю, мы поняли друг друга.

– Да, – согласился Виккерс. – Прежде всего я должен остановить Крофорда. Это нелегкая задача. А какова будет плата?

– Нам есть чем отплатить вам, – сказал Фландерс. – И думаю, форма оплаты заинтересует вас. Вы спрашивали о Кэтлин Престон. Вас интересовало, существовала ли она, и я могу вам ответить, что существовала. Кстати, сколько вам было лет, когда вы с ней познакомились?

– Восемнадцать.

Фландерс кивнул.

– Прекрасный возраст. – Он глянул на Виккерса. – Не так ли?

– Нам тоже так казалось.

– Вы любили ее, – сказал Фландерс.

– Да, любил.

– И она любила вас?

– Думаю, любила, – сказал Виккерс. – Я не уверен в этом сейчас. Но думаю, что любила.

– Вы можете удостовериться в этом.

– Вы хотите сказать, что она здесь?

– Нет, – ответил Фландерс, – здесь ее нет.

– Но вы…

– Когда вы выполните работу, вы сможете вернуться в свое восемнадцатилетие.

– Такова ваша плата? Значит, вернуться в свое тело и начать все сначала. Снова стать восемнадцатилетним…

– Это вас не привлекает?

– Думаю, да, – сказал Виккерс. – Поймите, Фландерс, мечты восемнадцатилетнего юноши растаяли. Они были убиты в теле сорокалетнего андроида. Иметь физически восемнадцать лет еще не все. Грядущие годы и то, что они обещают, и мечты, и любовь, которые идут рядом с тобой по веснам жизни.

– Восемнадцать лет, – напомнил Фландерс. – Восемнадцать лет и надежда на бессмертие, и семнадцатилетняя Кэтлин.

– Кэтлин?

Фландерс кивнул.

– Так же как и прежде? – усомнился Виккерс. – Но так не может быть, Фландерс. Я чувствую фальшь. Ведь что-то исчезло, улетучилось.

– Все будет точно так же, – уверенно сказал Фландерс. – Словно и не было всех этих лет.

Все-таки он был мутантом, только в облике андроида, и, как только ему удастся остановить Крофорда, он снова превратится в восемнадцатилетнего мутанта, влюбленного в семнадцатилетнюю мутантку, и у них будет надежда, что бессмертие станет явью при их жизни. А если так произойдет, то они с Кэтлин смогут вечно совершать прогулки по заветной долине и у них родятся дети-мутанты, наделенные исключительным даром предвидения, и все они проживут такую жизнь, какой могли бы позавидовать все языческие боги старой Земли.

Он откинул одеяло, вылез из постели и подошел к окну. Застыв у окна, он смотрел на залитую лунным светом долину, по которой когда-то гулял, и видел пустынное место, которое навсегда останется пустынным, что бы ни произошло.

Более двадцати лет он лелеял мечту, и вот, когда она почти стала явью, понял, как она потускнела с годами: невозможно вернуться в тот день 1956 года, человек не в силах вернуть ушедшее.

Нельзя стереть прожитые годы, их нельзя собрать, сложить в уголок, оставить там и уйти. Их можно упрятать в глубины памяти и забыть там, но наступит день и воспоминания вернутся. И тогда вам станет ясно, что вы прожили не одну, а две жизни.

Это и тревожило– ведь прошлое забыть нельзя.

Скрипнула дверь, и Виккерс обернулся.

В дверях стоял Айзекайя, его металлопластиковая кожа блестела на свету, проникавшем из коридора.

– Не спится? – спросил он. – Могу вам помочь. Принесу снотворное или…