Клиффорд Саймак - Пересадочная станция (Way Station)

– Стреляй! – закричал Улисс.

– Не могу, – Инек даже всхлипнул от отчаянья. – Слишком темно.

– Ты должен! – В голосе Улисса зазвучала твердость. – Ты должен рискнуть!

Инек снова прицелился. На этот раз он нашел цель почти без труда и понял, что дело было не в темноте: мешало воспоминание о том первом выстреле, когда он промахнулся, стреляя в фантастическом мире, где бродили над лесом огромные хрюкающие твари на ходулях. Если он промахнулся тогда, значит, может промахнуться и сейчас…

Мушка остановилась на голове крысоподобного существа, но оно качнулось в сторону. Потом обратно.

– Стреляй! – снова крикнул Улисс.

Инек нажал на курок. Раздался сухой треск выстрела. Крыса, наверное, еще целую секунду стояла на камнях, хотя от ее головы осталась только половина, с которой в разные стороны разлетались, словно стремительные насекомые, черные ошметки, едва заметные на фоне потемневшего западного неба.

Выронив винтовку, Инек упал на землю и вцепился пальцами в мягкий мох. От мысли о том, что могло бы случиться, его била дрожь, но тут же накатила слабость, вызванная чувством облегчения и благодарности за то, что этого не произошло, за то, что годы тренировок в его фантастическом тире наконец-то окупились сторицей.

Странно, подумалось ему, как много бессмысленных вещей формирует наши судьбы. Тир предназначался для одной только цели – ублажать смотрителя станции. Казалось бы, совершенно бессмысленное занятие, как бильярд или игра в карты, однако время, что он там провел, выкристаллизовалось в одно это короткое мгновение на склоне холма.

Беспокойство и боль постепенно оставляли его – будто уходили в землю, и в душе воцарялся покой. Покой леса, покой холмов, покой первых тихих шагов наступившей ночи. Небо, звезды и само пространство словно склонились над Инеком, нашептывая о том, что он един с ними, что он тоже частица этого большого мира. На мгновение ему показалось, что он сумел ухватиться за краешек какой-то великой истины, а вместе с истиной к нему пришло успокоение и неведомое ранее ощущение величия жизни.

– Инек, – прошептал Улисс. – Инек, брат мой…

В его голосе Инеку послышался судорожный, взволнованный вздох. Раньше он никогда не называл землянина братом.

Инек поднялся на колени и увидел над грядой камней мягкий, восхитительный свет, словно там зажег свой фонарик гигантский светлячок. Свет перемещался, спускаясь по камням к ним, а рядом шла Люси – как будто она несла в руке горящую лампу.

Рука Улисса протянулась откуда-то из темноты и сдавила плечо Инека.

– Ты видишь? – спросил Улисс.

– Да, вижу. Что это?

– Это Талисман, – произнес Улисс восхищенно и от волнения немного хрипло. – А рядом его новый хранитель. Именно такого хранителя мы искали долгие долгие годы.

Привыкнуть к такому просто невозможно, говорил себе Инек, когда они возвращались лесом к станции. Талисман наполнял своим теплым сиянием каждое мгновение его жизни, и хотелось сохранить это ощущение навсегда. Разумеется, Талисман будет рядом не вечно, но он точно знал: ему никогда уже не забыть того, что произошло у него в душе.

Охватившее его чувство не поддавалось описанию: было в нем что-то от материнской любви, и от гордости отца, и от обожания милой сердцу женщины, и от товарищеской верности, и еще многое-многое другое. Это чувство приближало далекое, а сложное делало простым и понятным, оно уносило прочь страх и печаль, хотя в нем самом тоже звучала нотка печали – словно бы от понимания, что никогда в жизни не будет больше такого возвышенного мгновения, что в следующую секунду оно уйдет безвозвратно и отыскать его уже не удастся. Однако мгновение длилось.

Крепко прижимая к груди сумку с Талисманом, Люси шла между ними, и, глядя на нее, Инек невольно представлял себе маленькую девочку с любимым котенком на руках.

– Наверное, уже несколько веков – а может быть, и вообще никогда – не светился Талисман так ярко, – проговорил Улисс. – Я, во всяком случае, такого не припоминаю. Замечательно, да?

– Замечательно, – ответил Инек.

– Теперь мы снова станем едины, – сказал Улисс. – Снова почувствуем, как на самом деле близки. И снова будет не много народов, а одно галактическое содружество.

– Но это существо, которое…

– Хитрый негодяй, – сказал Улисс. – Он хотел получить выкуп за Талисман.

– Значит, Талисман все-таки был украден?

– Мы еще не знаем всех обстоятельств этой истории, но, разумеется, узнаем.