Андрей Звонков: Пока едет «Скорая». Рассказы, которые могут спасти вашу жизнь

Саша или прощался с Таней утром, когда он заканчивал смену, или здоровался, когда она собиралась уходить после ночи. А потом он пропал.

Фельдшер Савина стеснялась спросить, куда это исчезли несколько парней – фельдшеров и врачей, однако все прояснилось само собой. Заведующий объявил, что Минобороны проводит сборы и всех военнообязанных запасников посылают кого «в поле», кого на лекции. Сборы не коснулись только молодых специалистов, однако на них легла вся работа по обслуживанию населения.

Пришлось ей поработать и одиночкой, и старшей по бригаде. Она в полной мере осознала слова Ерофеева: «Когда думаешь о деле, чувствам, эмоциям и страху нет места в голове». Думала: «Делаю, что должна, а в остальном – на все Божья воля».

Она даже по телефону с Сашей практически не общалась. Сам он не звонил, а ей было неудобно навязываться. Так все и тянулось бы, пока однажды вечером, когда девушка сидела за семейным столом и ужинала, а кругом были и папа, и мама, и Вика, не раздался звонок телефона.

– Привет, – сказал Ерофеев. А она настолько не ожидала услышать его, что не могла ответить. – Алло, Тань?! Алло.

Она наконец выдралась из-за стола и убежала в свою комнату.

– Да, я тут! Ты где?

– Уф! Я думал, связь слетела! – голос его потеплел.

– Ты где? – повторила она, стараясь не выдать радости.

– Ну, вообще-то, я в Москве, – ответил Саша.

– Где в Москве?

Он назвал адрес, и она не сразу сообразила, что это же ее дом.

– Ты – тут?

– Я могу зайти? – спросил Ерофеев.

– Ну да! – Она осмотрела себя. – Нет! Погоди! Через десять минут!

– Хорошо, десять минут. – Он сказал это таким голосом, что Таня подумала, завел будильник. Нет, поставил часовой механизм на бомбе.

Она металась по комнате, не зная, что же надеть. Накраситься? Что делать? Почему он сейчас? А может быть, ничего не нужно? А как родным сказать, что он сейчас придет? А что вообще… Она переоделась в платье, посмотрелась в зеркало. Губы? Глаза? Раздался звонок в дверь, она метнулась в прихожую и остолбенела. Вся семья при параде. Папа – в черном костюме и галстуке, мама – в платье, даже Вика что-то праздничное нацепила. Они все смотрели на входную дверь.

– Открывай, – сказал папа.

Таня и разозлилась, и встревожилась. Казалось, сердце сейчас выскочит изо рта, билось где-то вот тут – под языком. Они все знали, что он сейчас придет! Предатели! Новый звонок привел ее в чувство. Она дернула засовчик, дверь отворилась. На пороге стоял военный. Нет, морской офицер. От белой формы слепило глаза. Военный сказал голосом Ерофеева:

– Разрешите войти?

– Входите, Саша, – сказал Танин папа.

– Это ты? – она пришла в себя.

Ерофеев снял фуражку, протянул букет маме, повернулся к Тане и сказал:

– Да. Это я. Моя основная сущность.

– А как же скорая помощь? – она ничего не понимала.

– Медицина – для души, – улыбнулся Ерофеев. – Впрочем, в этой форме ты меня видишь в первый и, дай бог, в последний раз.

Он поднял глаза на папу, тот чуть улыбнулся. А Таня, перехватив все эти знаки, рассердилась снова:

– Вы все – заговорщики! Вы можете мне объяснить? Почему я ничего не знаю?

Ерофеев подошел к ней:

– Я прошу тебя выйти за меня замуж.

Она засопела и сказала:

– Пока мне тут всё не объяснят, я ничего не скажу. – Она готова была зареветь, держалась из последних сил.

– Пойдемте в гостиную, – сказал папа. – Если Саша не возражает, я объясню то, что можно.

– Да, – сказал Ерофеев. – То, что можно.

Пока мама и Вика накрывали на стол, Таня села в кресло с ногами и насупилась. Ерофеев стоял, а она не могла на него смотреть. Казалось, его белая форма светится сама по себе. Еще она заметила, что Саша опирается на трость и чуть прихрамывает.

Папа показал Ерофееву на другое кресло, сам устроился на диване.

– Как ты понимаешь, дочь, когда я понял, что ты влюбилась в своего наставника, – при этих словах Таня покраснела и задвинулась подальше в тень, – я решил разузнать о нем. И поначалу выяснил кое-что: родители его погибли, когда Саше было восемь лет. В девять он попал в довольно интересный интернат с приставкой «спец», где, кроме восточных единоборств, еще изучали английский и китайский языки, а все воспитатели и учителя в большинстве своем мужчины и в прошлом офицеры. Окончив среднюю школу, Саша… Ерофеев не поступил ни в Институт военных переводчиков, как большинство выпускников интерната, ни в Рязанское военное училище, ни в какой-то иной университет, а пошел в медицинское училище и стал фельдшером. Довольно странный выбор: все равно как после суворовского училища идти в ПТУ… Однако это был его выбор, и понятно, что от армии это не освободило. И вот тут начинается тайна, покрытая мраком. Попал он служить на Север. Потом, как я понял, остался там работать по контракту. Я предполагал, что где-то в госпитале или на судне… ан нет. Два года о Саше ничего не известно, а потом он выписывается в запас по ранению. Где он его получил и как – ничего не ясно. Кроме одного – служил он не медиком.