Юрген Торвальд - Кровь королей

Какую роль Распутин действительно сыграл в судьбе России, насколько он виновен в крушении империи – этого мне узнать не довелось. Но немало очевидцев изложили свои – противоречащие друг другу – мнения в сотнях книг об этой эпохе.

По-настоящему меня всегда интересовала не политика, а медицина, и я могу объяснить феномен Распутина только с медицинской точки зрения. Но в конечном счете именно этот интерес заставил меня после последней встречи с больным царевичем следить за дальнейшей судьбой несчастного ребенка.

Сначала я узнавал о нем из писем профессора фон Бредена, позднее – из разговоров с очевидцами, которым, как и мне, удалось бежать из России, и, наконец, из документов, опубликованных революционерами и противниками революции. После тех декабрьских дней 1915 года я никогда не мог забыть маленькое лицо покорившегося судьбе ребенка, у которого из носа текла и текла кровь.

Когда 17 декабря 1916 года я узнал об убийстве Распутина, то первым делом подумал о мальчике в Царском Селе, чья судьба так часто переплеталась с судьбой Распутина, что гибель одного рано или поздно могла привести и к гибели другого. Из писем фон Бредена я узнал, что в течение 1916 года легкие приступы болезни шесть раз заставляли царевича лежать в постели с давящими повязками. Каково ему приходилось в первые недели после смерти Распутина, я так никогда и не узнал.

Как бы то ни было, 13 марта 1917 года, в день, когда революция в Петербурге в первый раз угрожала стенам царскосельского дворца, царевич лежал больной в постели. Он споткнулся, и произошло кровоизлияние в стопу. Оно не угрожало жизни двенадцатилетнего мальчика, но не позволяло ему двигаться и тем самым сделало невозможным отъезд из Петербурга.

В этот день император еще находился в ставке в Могилеве. Весь Петербург оказался в руках повстанцев. Сформировалось революционное правительство под председательством бывшего председателя Государственной думы Родзянко. Император направил войска, чтобы очистить Петербург от революционеров, но безуспешно. В тот день, 13 марта, в Царское Село пришло последнее прямое сообщение от него – телеграмма, призывавшая императрицу выехать с семьей навстречу к нему в Гатчину. Между тем доктор Деревенко заявил, что транспортировка царевича невозможна.

Так провалился единственный и последний план бегства из Петербурга. Но его едва ли удалось бы выполнить даже в случае, если бы царевич не был болен, так как уже после полудня вся сеть железных дорог оказалась в руках революционеров. Войска, отправленные на Петербург, в конце концов перешли на сторону восставших.

Гвардейский полк под командованием генерала Россина занял дворцовую площадь и окружил ограду дворцового парка, выставив усиленный караул. К вечеру подошли революционные формирования. Россин заявил, что будет защищать Царское Село, но превосходящей силе уступит и попытается уйти с остатками своего полка. Он был готов взять с собой семью императора. Однако императрице было ясно, что для царевича это означало бы верную смерть. Она просила Россина пойти на переговоры с восставшими. Поначалу удалось избежать столкновений. Стороны договорились о создании безопасной зоны.

Известия от императора больше не приходили в Царское Село. Никто не знал, что уже 15 марта Николай II передал представителям Думы акт об отречении от престола. Это произошло в Пскове, когда революционные солдаты воспрепятствовали дальнейшему проезду императора.

Никто не знал, что после этого Николай Александрович снова отправился в Могилев, чтобы попрощаться со своими офицерами – теперь уже не в роли императора и главнокомандующего, а в качестве полковника Романова.

Во все время осады Царского Села царевич лежал в своей постели и не подозревал о происходящем. Только 21 марта он узнал о произошедших событиях от своего сухого и педантичного наставника Жильяра. В своем дневнике Жильяр записал: «Мальчик был сбит с толку. Он задавал много вопросов, на которые я не мог ответить». Вероятно, Жильяр был не создан для того, чтобы отвечать на вопросы несчастного ребенка, который в лице Распутина только что потерял своего детского бога и теперь переживал катастрофу, которая должна была поглотить его маленький и, несмотря на все богатство, жалкий мир. 22 марта император прибыл в Царское Село под охраной революционеров. Когда его экипаж остановился перед воротами, охранник крикнул лишь:

– Открыть – полковник Романов!