Юрген Торвальд - Кровь королей

Между тем ликование уличной толпы по поводу его рождения давно стихло. В моего отца стреляли, еще когда он ребенком ходил в церковь с матерью. Но, может быть, ему лишь потому удалось пережить позднейшие времена, когда уже появился я и республиканцы и анархисты каждый день устраивали покушения, что он привык к ним в столь раннем возрасте.

12 мая 1902 года состоялась коронация отца. Ему было шестнадцать лет. Но повсюду в Испании народ волновался. Спустя два года после провозглашения отца королем его не разорвало бомбой лишь благодаря вмешательству случая. Меня эта бомба уберегла бы от появления на свет и от той жизни, которую я веду… О, дай мне пить, – прервался он, – слушаешь ли ты меня?

Он не стал ждать ее ответа. Он не знал, что теперь она искреннее сказала бы «да», потому что поняла: он рассказывает истории о королях, хотя бы немного соответствовавшие ее романтическим представлениям. Он почувствовал, как бегство в прошлое отдалило его от недобрых предчувствий этой ночи, и устремился дальше по дороге воспоминаний.

– В то время отец впервые посетил Барселону – испанский портовый город, – продолжал Альфонс. – Ему было восемнадцать лет. Он остался таким же худым и хрупким, и все еще сохранялись опасения, что у него скрытый туберкулез. Но благодаря спорту и тренировкам он стал крепче. Отец был тогда симпатичным молодым человеком, много смеялся и верил, что, смеясь, сможет расположить к себе народ. Когда он прибыл в Барселону, его ждала толпа злых и голодных людей. Произошла стычка между студентами и анархистами. Пришлось остановиться и искать пути объезда. Это спасло отцу жизнь – вскоре на том самом месте, где должен был проезжать его автомобиль, взорвалась бомба. Она убила шесть человек. Вечером того же дня отец планировал проехать по Барселоне вместе с премьер-министром Испании Антонио Маурой, остановиться на одной из площадей и поговорить с людьми. Незадолго до выезда пришло известие, что умерла его бабушка, моя прабабушка, которая жила в Париже. Маура поехал один, и нож, предназначенный для моего отца, метнули в премьер-министра – его ранили в левую сторону груди.

Но это было лишь начало. Не только в Испании, но и за границей отец не чувствовал себя в безопасности. Годом позже он отправился в Париж. В то время ему начали искать жену. Придворные постоянно подсовывали ему портреты, надеясь, что он заинтересуется молодыми представительницами королевских семей Европы. Как правило, за этим стояли работавшие в Мадриде послы разных стран, которые хотели бы видеть на испанском троне немку, или англичанку, или австрийку. Но мой отец еще верил в любовь и отправился в путешествие по европейским странам, чтобы самому найти свою принцессу.

Весной 1905 года он поехал в Париж. Он приехал смеясь, и парижане назвали его le roi charmant и le roi printemps («очаровательный король» и «весенний король». – Прим. пер. ). Президент Франции Эмиль Лубе вместе с отцом проехал по городу в открытом автомобиле. До вечера все шло хорошо. Но когда они возвращались из оперы, на углу рю де Роан и рю де Риволи взорвалась бомба. Лошади из эскорта понесли и сбросили всадников. Президент оказался на земле, и отец тоже был выброшен на улицу. Бомба убила троих человек. Отец чудом остался в живых. И лишь благодаря самообладанию, которому он научился еще в детские годы после многочисленных покушений, отец, смеясь, сказал: «Это риск нашей профессии». Такова была его судьба: смеяться перед людьми, чтобы скрывать свои слезы. Из Парижа он отправился в Англию.

Альфонс шевельнулся.

– Сегодня мне следовало бы пожелать, – тяжело вздохнул он, – чтобы отец никогда не пересек пролив и никогда не увидел Лондон.

Он прервался и принялся быстро пить, несколько раз прикладываясь к стакану.

– В Лондоне он встретил твою матушку, – сказала девушка, наполняя его стакан из бутылки виски, которую она достала из кармана в дверце машины. Очевидно, она не хотела дать ему возможности прервать рассказ – может быть, ей было интересно, а может, не желала снова выслушивать болтовню про предчувствия и надеялась, что он устанет от откровенничанья и от выпитого спиртного.

Он ответил с нарастающим сарказмом:

– Если бы это была просто моя мать! Мой отец переплыл пролив, чтобы заполучить гемофилию. – Он хлебнул еще. – Это было 5 июня 1905 года, – хрипло сказал он, держа стакан так осторожно, как будто это была какая-нибудь рептилия. – В тот день мой отец пересек пролив и приехал в Англию. И в тот день все началось…