Виктор Калюжный - Чудо бани и массаж

В начале XVIII в. деревянные бани в Москве соорудили возле Кузнецкого ряда (нынешний Кузнецкий мост) у реки Неглинной. Мылся в них торговый люд, кузнецы, грузчики, возчики. А на другой стороне реки, неподалеку от Охотного ряда, топились бани Авдотьи Ламакиной. Банщиков в торговых банях не было. Каждый сам доставлял себе воду для мытья, черпая ее прямо из Неглинной при помощи журавля. Во время большого пожара в 1737 г. бани возле Кузнецкого ряда сгорели, а Ламакинские уцелели – они стояли на пустыре, между двумя прудами. Несмотря на неудобства и грязь, народ туда валом валил, поскольку других бань поблизости не было.

Жившие неподалеку знаменитые в ту пору актеры Петровского театра Сандуновы, прикинув возможный доход, решили возвести собственные большие каменные бани на месте личной усадьбы. Осуществить свой замысел им удалось лишь в 1806 г. Хотя сами братья ими дальше не занимались, а сдали в аренду Ламакиной, эти бани и по сей день носят название Сандуновских . Историк русской бани А. А. Бирюков отмечает, что были они по тем временам роскошными – с зеркальными залами, мягкими диванами, опытными банщиками и прислугой и стали своего рода аристократическим клубом. По свидетельству В. А. Гиляровского, «в этих банях перебывала и грибоедовская, и пушкинская Москва, та, которая собиралась в салоне Зинаиды Волконской и в Английском клубе». А. С. Пушкин также посещал их и, как отмечали его друзья, любил «жарко попариться». Здесь парились и Денис Давыдов, и писатель А. П. Чехов (вспомните рассказ «В бане»), и его брат художник П. П. Чехов, и многие-многие другие знаменитости.

Видя, что Сандуновские бани дают владельцам огромный доход, славу и положение в обществе, купец и фабрикант Хлудов решил построить свои бани – такие «сказочные, что описать невозможно». Назвали их Китайскими (в советские времена переименованы в Центральные ). Наравне с Сандуновскими эти бани и сегодня считаются лучшими в Москве, попасть в них за честь почитают и москвичи, и приезжие, и иностранцы.

Проект Китайских бань разработал архитектор Эйбушиц. В 1881 г. был построен первый корпус с отделениями «простонародным» и «дворянским». В 1893 г. к ним добавилось «полтинное» отделение. Посетители были изумлены красотой и дороговизной обстановки и отделки. На торжественном банкете по случаю официального открытия Китайских бань некто Гонецкий, муж миллионерши и сын известного в Москве генерала, разгоряченный завистью к новому банному комплексу, принял решение построить на месте старых Сандуновских бань новые, лучше Китайских. Он не был богат, но рассчитал все правильно: его жена-миллионерша не устояла перед соблазном отличиться и согласилась субсидировать задуманное мужем предприятие.

Следует отдать должное Гонецкому. Несмотря на горячую голову, он вполне разумно подошел к реализации проекта: объехал страны Востока и Запада – от Турции до Ирландии, где ознакомился с архитектурой лучших бань, просчитал возможности использования лучшего в задуманном проекте, выписал из Вены известного архитектора Фрейденберга, поручив ему начало строительства (достраивал бани русский архитектор В. И. Чагин). Новые Сандуновские бани строились три года и были открыты в 1896 г. На знатоков «парильного искусства» они произвели действительно потрясающее впечатление, поскольку при их оборудовании были учтены все удобства, которыми располагали Китайские бани, и добавлены новые, да и делалось все с еще большим шиком. При той же вместимости, что у Китайских, Сандуновские бани включали теперь и 27 банных номеров с парильными отделениями для избранной публики. Впрочем, менее зажиточные граждане тоже могли иногда позволить себе воспользоваться элитным паром, но за удовольствие приходилось платить приличные по тому времени деньги – 1–4 рубля в час.

Особенно поражала современников архитектура основного здания новых бань. Трудно определить его стиль, настолько оно уникально внешне. Именно это помещение в основном сохранилось неизмененным до наших дней и действует, как и прежде, как мужское отделение высшего разряда.

В XIX столетии бани преимущественно строились у рек. Такое соседство позволяло прямо из парной сигануть в холодную речную воду (зимой – в прорубь) и быстро вернуться в окутывающий тело жар. По словам Гиляровского, в Москве таких бань было около 60, и все они имели своих постоянных посетителей, своих клиентов из определенного сословия. Люди со средствами шли в «дворянские» отделения, рабочие и беднота – в простонародные, дешевые. Для них бани одновременно были своего рода поликлиниками, где можно было не только вымыться, но и подлечиться, выгнать из тела простуду и иные хвори.