Михаил Леомер - 21 день лечебного голодания. О чём умолчал Поль Брегг

Но что приставать с критикой к доктору Брэггу! Он писал для простых, невежественных людей, обращая их внимание на простой и надежный резерв здоровья. Поэтому за все ему спасибо. А я могу повторить еще раз – здоровому организму никакие чистки не нужны. Мало того, они крайне противопоказаны. Но речь идет, конечно, только о здоровом организме. Не думаете же вы, что сможете заменить десятки регуляторов, которые следят за постоянством внутренней среды организма. Нарушить это постоянство можно, но заново все привести в порядок никакой йог не сможет, только сам организм, если ему дадут такую возможность. Поэтому, если вы чувствуете себя в целом в порядке, то можно голодать как угодно, с любой периодичностью, продолжительностью, безо всяких чисток, чередуя голодовку с нормальным питанием по любым разумным правилам. И все это будет приносить какую-нибудь пользу, потому что за миллионы лет организм привык ко всему, но к избытку пищи он привыкнуть пока еще не смог. Избыток пищи – это последнее столетие для европейских народов, и то не всегда. За 100 лет регуляторы на этот случай не могли сформироваться. Вот через пару десятков миллионов лет – пожалуйста. А голодание всегда полезно, сколько бы человек не голодал. А строгая регулярность придумана корифеями исключительно для удобства контроля и чтобы не мешать регулярности нашей жизни.

Вы не задумывались, почему на войне люди не болеют, хотя жизнь там не назовешь легкой? И, наоборот, в спокойной обстановке болезни буквально одолевают человека. Вот вам новая теория болезней. Это моя собственная теория. Может быть, кто-то тоже так думает, только я ничего об этом не знаю. Жизнь на войне сопряжена со сверхусилиями, с выбросом адреналина, с тяжелой мышечной работой и скудным питанием, причем, если в мировых войнах скудное питание распространено благодаря медлительности и вороватости интендантских служб, то у индейских племен Северной Америки выход на тропу войны даже предварялся несколькими днями полной голодовки. И в походе они либо ничего не едят, если короткая вылазка, либо питаются очень скудно. У них считается, что сытый воин – плохой воин. Почему? Мне кажется потому, что вся предшествующая жизнь человеческого племени как раз и была такой войной. С лишениями, стрессами, сверхусилиями и очень, очень скудным питанием. Обжорство, как диалектическое дополнение к такой жизни, тоже существовало. Но на день обжорства приходился месяц голодовки. Для человека крайнее физическое напряжение при пустом желудке – норма, он к такому приспособлен. При этом все системы отмобилизованы, все органы в полной готовности, уровень сахара в крови минимально необходимый, пульс соответствует усилию тоже с минимальной стороны, количество белков, жиров и углеводов в организме ни на грамм не выше долгосрочной нормы, запасы тоже небольшие. Иммунная система взведена до предела, что определяется высокой физической активностью, свертываемость крови повышена. Размах между минимальным давлением крови и максимальным – предельно большой. Наполняемость сосудов высокая. И такую жизнь человек мог вести долго – лет 30. За это время он успевал произвести и вырастить потомство и уходил в верхние леса охотиться на «небесных» зверей. Правда, он не был приучен слушать рев пушек, но рева пещерных медведей ему, я думаю, было вполне достаточно. Всякое отклонение от описываемого состояния – просто отяжелел от обжорства, например, – каралось немедленной и быстрой смертью от когтей, рогов или копыт. Оставались и давали потомство только те, кто находился в состоянии аллертности постоянно. Хочу заметить, что человек в этом состоянии, да еще с взведенной иммунной системой— невкусная пища для бактерий и вирусов, и для паразитов тоже.

Прошли века. Наконец исполнилась многотысячелетняя мечта человечества. Стало возможным, не прикладывая особых физических усилий, добыть столько пищи, чтобы быть сытым постоянно. И с тех пор началось. Человек ест непрерывно, ест впрок, ест, когда сыт, ест из удовольствия, ест, чтобы заесть огорчение, плохое настроение, ест, когда его тошнит, ест, когда болит голова, ест, когда голова прошла и т. д. и т. п. Еда стала удовольствием, еда стала защитой, еда стала привычкой. А организм, памятуя о прошлой тяжелой жизни среди дикой природы, старается сохранить как можно больше из съеденного, припрятать, так сказать, на черный день. Мы могли бы на съеденном за неделю вдвое нарастить свой вес, но и на этот случай есть следящие системы. В них заложено, что быстрое повышение веса грозит потерей подвижности и быстрой смертью. Поэтому организм предпочитает излишки килокалорий спускать в унитаз, а повышение веса вести постепенно. И всякий раз при этом оценивать, прекращать ли повышение веса, поступит ли еще порция пищи. Она поступает, и вес продолжает расти. И чем дольше живешь, чем больше падает основной обмен, тем больше копится запасов. И концентрация питательных веществ в клетках организма повышена до максимально возможных пределов. И иммунная система не особо беспокоится, усилий-то никаких, опасности никакой, а организм насыщен, что называется, «под завязку». И главная работа делается в пищеварительном тракте и сопутствующих ему системах – печени, почках и т. д. Организм только и делает, что старается упаковать все новые и новые порции пищи. И от клетки кожи до слизистой кишечника – везде есть столько питания, что случайно попавшая в организм бактерия начинает немедленно делиться, и пока иммунная система выйдет из спячки, бактерий становится уже слишком много. Вот такая теория болезней.