Александр Мясников - Есть ли жизнь после 50

Еще один Саша, в отличие от русского Рыжего – хакас (как и Артур и Жека). Но тоже богатырь весом далеко за центнер, хваткий, умный, решительный. Родом то же со станции Аскиз. И тоже сложной судьбы. Оба родителя – рецидивисты, мать отсидела в общей сложности 20 лет, отец – 18… Детство – ну сами понимаете… Были времена – приходилось спать в собачьей будке, отогреваться у дворовых собак… Тюрьма прошла очень близко: сидел с девушкой, подошли двое, Саша неудачно рукой махнул, и они оба оказались в реанимации. Слава Богу, выжили, «по понятиям» заявление писать не стали, хотели сами разобраться. Но с таким – пойди, разберись, просто ведь голову снесет, так и обошлось. Пошел в армию, стал офицером, по здоровью демобилизовался (тяжелая черепно-мозговая травма и сегодня нос полностью на бок свернут). Стал бизнесменом – открыл в поселке магазин, кафе, баню, организовал добычу кедрового ореха. Районный депутат. Сегодня баллотируется на главу поселка. Удачи ему в этом! Саша в тайге – это наша третья опора. Самый устойчивый табурет – о трёх ножках. Вот и у нас – Артур, Рыжий и Саша. Приготовит еду буквально «из топора». Сейчас, когда все продукты закончилось, (а часть растерялась по дороге при постоянных опрокидываниях), нашел в охотничьей избушке немного муки, нарвал черемши и напек таких пирожков, которых я, «отродясь», не ел! А из черники и каких-то еще ягод и меда такой морс сделал, что рыдать хочется, вспоминая! Характер у него железный. В прошлом году на этом же маршруте отхватил кусок пальца топором. Принес мне: «Пришить можешь? Нет?». Пожал плечами, выбросил отрубленный кусок, дал себя перевязать и больше никогда за дорогу об этом не вспоминал. Даже перевязку делал потихоньку сам.

И, наконец, Тимур. Самый молодой из нас. С типично хакаской внешностью и фигурой борца сумо. Его отец очень дружил с Жекой. Когда отец Тимура умер, Жека взял над ним шефство, ввел в нашу компанию, чему я очень рад! Талантливый фотограф и оператор, он всегда берет с собой камеру и потом с невероятными усилиями пытается защитить ее от непогоды. Поскольку Тимур младше всех, над ним часто подтрунивают, он же добродушно отшучивается. Как-то заявляет: «а я Конфу-Панда люблю смотреть!»

Сотник ему – «а зачем тебе телевизор?! Поставь зеркало в рост, намажь «пузо» сгущенкой и смотрись!» Мы все так и покатились – настолько он и, правда, мог бы быть похож! Несмотря на толщину, очень гибкий, пластичный, легко садится на шпагат. Занимается вольной борьбой, боксом. Невероятный романтик, самые главные его слова – «честь и отвага»! (Эти же слова Жека в бытность Главой написал на здании районной администрации!) Увлекается историей, особенно историей Азии, патриот родной Хакасии. Только вот ест невероятно много, что тоже является предметом наших подшучиваний! Но это не помешало ему стать районным депутатом. Причем побудительная причина – именно быть полезным односельчанам, помогать людям.

Вот такая пестрая компания и сплоченная команда. Плюс 22-летний мой сын, парижанин, студент-медик Сорбонны, и я, – но про себя я как-нибудь напишу отдельно. Пока же для мемуаров, надеюсь, не время!

Как-то раз в Африке я наблюдал сцену, которую иногда вспоминаю и по сей день. Причем каждый раз с очень смешанными чувствами.

В саванне увидел леопарда, он лениво шел в 100 метрах параллельно курсу нашего джипа, не обращая на него никакого внимания. И вдруг леопард замер, как вкопанный, всматриваясь в кусты рядом. Мы заинтересовались, что он там такое увидел, и заняли позицию на пригорке, достав бинокль. И увидели в кустах маленького оленёнка импалы, максимум месяц от роду. Он в ужасе смотрел на леопарда, не предпринимая никакой попытки убежать. Леопард тем временем медленно подошел еще поближе, но не бросился, как я ожидал, а лег, не спуская с олененка желтых глаз. И дальше началось нечто, что не даёт мне покоя по сей день. Почти 40 минут леопард, не отрываясь, смотрел на олененка в пяти метрах от него, а олененок на леопарда. Происходил какой-то древний, изначальный, первобытный обряд. Олененок был уже мертв, и они оба это знали. И что-то между ними происходило. Не было ни малейшего движения, все застыло – леопард, олененок. Кажется, даже птицы замолчали. Но я и на расстоянии чувствовал невероятное напряжение, как стоп-кадр ядерного взрыва! Почему олененок не бросился бежать, я не знаю. Плохо понятно, чего медлил леопард. Я неоднократно видел, как погибают люди. Но для меня облик смерти с тех пор всегда представляется не сценами тех обстоятельств, а желтыми немигающими парализующими глазами леопарда… Когда придет мое время, – я их узнаю…