Никита Истомин - Записки шамана

Инсульт сильно повлиял на его двигательную активность и тонкую моторику. Его руки уже не смогли выполнять те операции, которые делали раньше. После выписки ему пришлось уйти из своей операционной. По состоянию здоровья он больше не смог быть оперирующим хирургом. Его никто не уволил. Главврач перевел его в отделение терапии как консультирующего хирурга. Но для Арамаана, еще совсем молодого человека (к тому моменту ему было чуть больше 30 лет), стать из оперирующего хирурга консультирующим – это был позор. Ведь все его коллеги, с которыми он начинал, не такие талантливые, как он, не такие образованные, продолжали оперировать. А он еще совсем молодой, еще без семьи и детей уже являлся инвалидом.

Все это привело Арамаана к сильнейшей депрессии, которая длилась больше месяца. За это время Арамаан попробовал и наркотики, и алкоголь и топил свое горе в женщинах, но ничего не приносило ему облегчения. Его мозги по-прежнему держали его в том стальном каркасе, к которому он привык за десять лет. Они твердили ему: <���Ашбо ты работаешь, либо ты неудачник. Ты должен вернуться. Ты должен, должен, должен!» Арамаан, подчиняясь своему мозгу, ритму жизни, стал себя реабилитировать, начал заниматься спортом. Все, к чему он стремился, все, что хотел получить обратно, – это место оперирующего хирурга. Спорт ему нужен был для того, чтобы его руки начали нормально работать и окрепли, чтобы он вновь смог держать в руках скальпель: разрезать и зашивать.

Он даже не думал о том, что просто должен быть человеком и жить спокойно. Это его не волновало. Тем более что кроме булочек, кофе и чая, он не видел в своей жизни ничего. Даже на отдыхе он продолжал работать. Впрочем, за это его все и ценили. Арамаан даже не мог и помыслить, что как человек он никому не интересен. Он нужен лишь как машина… Машина, которая работает и работает. Но потом машина ломается. Когда машина ломается, ее чинят. Если ее дорого и трудно чинить – машину выбрасывают. В мыслях у Арамаана этого не было. К сожалению, на тот момент он не мог понять, что он и является той самой машиной, которая уже дала сбой, и возможно, после очередного сбоя или неудачной починки его просто выкинут. Все это Арамаан поймет, но пока он продолжал действовать по своим стереотипам и оставался у них в плену, стремился вернуться на свою должность.

Однажды в свое привычное время, в полпятого утра, допив привычный кофе с булочкой, приняв привычный душ, Арамаан вышел из дома, прогрел машину, выкурил сигаретку, такую же привычную, как те же утренний кофе и вечерний чай, и отправился в дорогу. Его путь пролегал мимо большой помойки, куда он каждое утро выкидывал мусор. Привычными движениями открыв дверь, вынув из багажника мусор, он отправился к бакам, чтобы выбросить туда мусорные пакеты.

Он даже не обратил внимания на бомжа, тихо и отстраненно стоящего на углу помойки и наблюдающего за молодым хирургом. Когда он подошел к помойке, чтобы выбросить мусор, бомж направился к нему и тихонько его окликнул, попросив у него сигарету и немного денег на еду. В тот день Арамаан особенно сильно погрузился в свою печаль и необходимость вернуться к предыдущей работе. Просьба бомжа вызвала сильнейшую агрессию, просто взрыв. Арамаан набросился на него с криком:

– Кто ты такой, чтобы просить у меня? Что ты сделал? Почему я – человек, работающий с утра до ночи и не видящий ни дня ни ночи, должен еще работать, чтобы кормить тебя сигаретами, едой и деньгами? Иди на работу и заработай себе на сигареты и еду, а может быть, и на выпивку. Я смотрю, ты пьющий человек!

Бомж нисколько не смутился, а лишь так же негромко ответил:

– Ну, от тебя же не убудет. Оттого, что дашь мне сигарету и немного денег, от тебя ничего не убудет, а мне ты сделаешь приятно.

Арамаан поначалу не обратил внимания на эти слова, отвернулся от бомжа, сел в машину, резко хлопнул дверью и уехал. Но как только он проехал буквально пятьдесят метров, эти слова сильно резанули ему по голове. Он остановил машину, задумался и понял: «Действительно, ведь оттого, что я дам ему сигарету и немного денег, от меня вообще ничего не убудет, а ему будет приятно». В этот момент Арамаану стало мучительно стыдно за то хамство, которое он позволил себе по отношению к человеку, который ничем не обидел его, даже не прикоснулся к нему.

Арамаан всегда был культурным человеком, вырос в хорошей семье и никогда не позволял себе хамского отношения к людям. Он забыл про то, что опаздывает на работу, сдал пятьдесят метров назад на машине, вышел из нее, вынул из кармана пачку сигарет и уверенным шагом направился к бомжу. Бомж оторопел и уже приготовился к побоям, помня, как резко отреагировал на него молодой человек. Впрочем, ему было не привыкать. Каждый день его унижали или избивали, иногда по делу, а иногда просто потому, что его внешний вид и не очень хороший запах, исходивший от него, не нравились людям. Люди им гнушались и порой бросали в него разные предметы: камни, палки. Конечно, он не хотел быть избитым, но уже был готов к этому и мысленно смирился с участью.