Гэри Таубс - Почему мы толстеем. Принципы набора веса и похудения, о которых вам никто не рассказал

 Существует возможность намеренно вызывать сопротивление инсулину у отдельных тканей организма лабораторной мыши, что и было сделано группой исследователей в Центре по изучению диабета имени Джослина в Бостоне. Они вырастили лабораторную мышь, у которой на некоторых видах тканей не хватало так называемых инсулиновых рецепторов, что означает, что у этих тканей была полная сопротивляемость инсулину. Как и ожидалось, у мышей с нехваткой инсулиновых рецепторов в мышечной ткани развивалось ожирение. Энергия в организме этих животных направлялась в жировую ткань на хранение, а не в мышечную для выделения энергии. Мыши же, у которых не хватало инсулиновых рецепторов в клетках жировой ткани, были худыми и оставались такими, даже если их насильно кормили бо́льшим количеством еды, чем они съели бы самостоятельно.

 Изменение уровня сахара в крови в зависимости от вида употребляемой пищи определяется так называемым гликемическим индексом, который является корректной мерой определения того, как именно будет вести себя инсулин в ответ на конкретный продукт. Чем выше у продукта гликемический индекс, тем сильнее он повлияет на уровень сахара в крови. Целые книги были посвящены идее уменьшения гликемического индекса в рационе питания с целью снижения количества вырабатываемого организмом инсулина и откладываемого жира.

 Даже крупный рогатый скот можно приучить к корму, от которого он бы иначе отказывался, если «смешать его с сахаром», согласно опубликованным исследователями данным в « Журнале пастбищного хозяйства » (« Journal of Range Management» ) в 1952 году.

 Этот факт мало кто из ученых, занимающихся клиническими испытаниями новых диет, замечает. Представьте, что вы хотите снизить количество ежедневно употребляемых с пищей калорий с 2500 до 1500, надеясь при этом похудеть на килограмм за неделю. Теперь давайте учтем, что специалисты рекомендуют следующее распределение калорий в рационе питания: 20 % белков, 30 % жиров и 50 % углеводов. Итого 500 калорий приходится на белки, 750 калорий на жиры и 1250 – на углеводы. Если мы будем соблюдать тот же самый баланс питательных веществ, но при этом съедать только 1500 калорий ежедневно, то получится 300 калорий белков, 450 калорий жира и 750 калорий углеводов. Таким образом, мы сократим потребление белков на 200 калорий, жиров – на 300, а углеводов – на 500. Если при этом мы будем стараться есть меньше жира – скажем, только 25 % от всей ежедневной нормы калорий, что для большинства из нас уже окажется непосильной задачей, – то тогда мы будем съедать 300 калорий белков, 375 калорий жиров и 825 калорий углеводов. Количество потребляемых жиров сократится на 375 в день, однако вместе с ними на 425 калорий в день уменьшится и потребление углеводов. А если при этом мы еще и увеличим количество белковой пищи, то потребление углеводов окажется еще ниже.

 Ограничивающие калории диеты в качестве способа лечения ожирения на этих конференциях не обсуждались, потому что участвующие в них врачи уже знали, что подобные диеты практически никогда не приносят никакого положительного результата. Иногда они все же включали в программу обсуждение эффективности полного голодания, которое оказывалось успешным, только пока пациент продолжал отказываться от пищи.

 Именно мясная диета Дональдсона помогла Альфреду Пеннингтону вылечить сотрудников компании «Дюпон» от ожирения в конце 1940-х, и именно работа Пеннингтона привела Германа Таллера, акушера из Нью-Йорка, к написанию книги « Калории не в счет », которая стала в итоге самой спорной книгой о диетическом питании, которая когда-либо была написана.

 Такое же поведение характерно и для плотоядных животных. Львы, например, съедают жирные внутренние органы своей добычи, оставляя «постное мышечное мясо» падальщикам.

 В 1997 году Джон Хиггинсон, директор-учредитель Международного агентства по исследованию проблем рака при Всемирной организации здравоохранения (World Health Organization’s International Agency for Cancer Research), назвал «культурным шоком» то, с чем сталкивались прошедшие обучение в Европе и Северной Америке врачи, когда приезжали работать в страны, не являющиеся частью западного общества, как это случилось и с ним самим в Южной Африке за полвека до этого. Врачи понимали, писал он, что «характер и развитие болезней… очень сильно отличались от того, к чему они привыкли у себя на родине. Более того, это различие касалось не только заразных заболеваний, как того можно было ожидать, но и хронических болезней, таких, как рак или сердечно-сосудистые заболевания».