Хабиб Садеги - Детокс души и тела. Как избавиться от эмоционального мусора и устранить причины болезней [litres]

Со временем я понял, что в мой самый тёмный час Гари зажёг во мне свет осознанности. Он показал мне, как справляться с эмоциями, придал мыслям и чувствам, разрывающим меня изнутри, нужную скорость и направление. Гари избавил от страха, который поглощал мою энергию, от гнетущей тяжести, которая наполняла меня и казалась слоном, сидящим на груди, от бессилия, которое убивало мой аппетит.

Благодаря этому я смог заглянуть вперёд и увидеть целостную картину – любящий Бог заботится обо мне, а значит, я в любом случае выздоровею.

Способность справляться с негативными переживаниями и сосредотачиваться на этой утешительной мысли позволила случиться положительному энергетическому сдвигу, который оказал глубокое влияние на моё душевное и физическое самочувствие. Чем больше я узнавал от наставников, встречавшихся на моём пути, тем более понятной становилась мне тесная связь между разумом и телом. Она и оказалась ответом на вопрос, как всего за несколько минут от полного неприятия самой мысли о еде я дошёл до зверского голода.

Я подумал: не указывает ли рак на нечто глубинное во мне – на нечто такое, что требует исцеления прежде моего физического тела? Если так, то я не избавлюсь от своей болезни полностью, пока не узнаю, как мои разум и дух питают её.

Пытаясь понять, куда направляет меня «указатель», я стал припоминать разные травмы в детстве.

Даже при самом благоприятном стечении обстоятельств расти в Иране нелегко. А мои обстоятельства отнюдь не были благоприятными. В воспоминаниях из раннего детства я храню множество сцен домашнего и сексуального насилия, совершённого родственником, которого я любил и которому доверял. Меня переполняли стыд и вина, а религия внушала, что Бог меня наказывает. Я был уверен, что заслуживаю наказания, иначе со мной бы этого не случалось.

Когда мне было двенадцать лет, наша семья переехала в Соединённые Штаты, и меня сразу отправили в бесплатную среднюю школу. В школе я не мог выразить свои потребности и желания, так как совсем не говорил по-английски. Да и дома меня не побуждали к открытому общению и самовыражению. Вкупе с насилием это делало меня совершенно беззащитным.

Как только мы уехали от моего обидчика, насилие прекратилось, но я понял, что по-прежнему не могу устроить собственную жизнь. Было практически невозможно обрести голос, уверенность в себе и способность постоять за себя.

Особенно это касалось отношений с женщинами. Будучи по природе гетеросексуальным, фактически я не мог установить контакт ни с одной представительницей противоположного пола, кроме учителей и родственниц.

Спустя несколько лет после переезда в Соединённые Штаты, всё ещё не имея друзей и сражаясь с английским, я твёрдо решил по-настоящему с кем-нибудь сблизиться. И вот однажды, когда я тренировался в школьном спортзале, такой шанс представился. Мои атлетические перчатки износились, поэтому мистер Кайзер, тренер по футболу, направил меня к капитану футбольной команды Робби, который продавал лишние пары. Это была та самая долгожданная возможность! Накануне мне достался старый ежедневник. Я вырезал оттуда картинки со всеми футболистами, включая Робби, чтобы поупражняться в произношении их имён и быть готовым завести разговор. Вырезки хранились у меня в кошельке, так что при каждом удобном случае я мог тренировать навыки общения. И наконец мне представился шанс первым заговорить с самым популярным парнем в школе.

Когда я подошёл к Робби, он понял, что мне нужно, и попросил следовать за ним к его шкафчику в раздевалке. Я и подумать не мог, что он будет так приветлив со мной и всё пойдёт так гладко. Когда он протянул мне перчатки и назвал цену – десять долларов, я раскрыл свой кошелёк… И все фотокарточки футболистов выпали!

Изучая разбросанные по полу раздевалки листки с картинками, Робби отступил на шаг назад. Внезапно я осознал, что он обо мне подумал.

После долгого молчания он посмотрел на меня и сказал: «Блин, да ты гомик!» Я такого слова раньше не слышал, поэтому не совсем понял смысл сказанного, хотя тон и манеры Робби выражали неприязнь. Но как я мог оправдаться на своём скудном английском? Мне было нечего противопоставить его предрассудкам.

После этого случая я бы всё отдал, чтобы снова стать одиноким невидимкой. Вместо этого я сделался мишенью. Девочки великодушно предлагали мне себя, а когда я, верный традиции уважать женщин, игнорировал их намёки, они смеялись и перешёптывались: «Я же говорила тебе, он гей!» Ребята тоже говорили всякое такое, чего я не понимал до тех пор, пока не получил разъяснения от тренера Кайзера. Тогда я узнал много эпитетов, которыми награждают и высмеивают гомосексуалистов.