Владимир Осипов: Секреты восточной медицины. Чудо исцеления своими руками

Помню, как я слушал Александра, и мысли мои лениво и медленно оплывали, подобно многовековым цветным стекляшкам, текли, делились на ручейки, вновь сплетались и расходились, просачиваясь в глубины памяти и ассоциаций.

После напряженного дня, забитого делами под завязку, после восьми часов тренировок и приятной суеты палаточного городка туманной дымкой из самых низов сознания начинала подниматься дрема. И только кружка остывающего чая в руках не давала Морфею приобнять меня до самого утра. Приятно было покачиваться на дремотных лохматых волнах и неторопливо наблюдать, как из недр этого уютного и густого обволакивающего тумана выносит на поверхность сознания, кроме самого разного мыслительного мусора, ИДЕЮ!

Вот тут нужно вовремя ее подсечь, чтобы не ушла, не юркнула восвояси в мир полной бессознательности и забытья. И медленно смаковать, впечатывая ее, родимую, в свое сознание, в четкие строки фраз и предложений.

…Кости хрупкие, как стекло. Почему кто-то выдерживает нереальные нагрузки, а у кого-то они ломаются от дуновения ветра? Теперь-то я знал, что кости требуют особого внимания.

Что же случилось с моим позвоночником несколько лет назад? Отчего я потерял способность даже ходить?

Если упущено время, то грыжа выдавливается между позвонков, ущемляя нервные корешки, вызывая дикую боль и потерю возможности не то что ходить, а даже стоять на ногах.

Это происходит не сразу. Медленно, постепенно жесткая хрящевая ткань начинает поддаваться сильнейшему давлению. Год за годом кольцо диска уплощается и утончается. Основной массе фиброзной ткани некуда деваться, когда смежные позвонки начинают ее плющить в буквальном смысле этого слова… Места становится мало. Очень мало.

Мягкие ткани вокруг, мышцы, нервы сдавливаются. Мышцы поневоле напрягаются, чтобы не пустить дальше это разрушение. Напрягаются так сильно, так долго, что со временем… превращаются в кисель. Такую густую биомассу, которую и мышцами-то уже не назовешь.

До этого невероятная силища этих все еще мышц пытается все исправить, она жестко и неуклонно сжимает соседние позвонки.

А что делать диску, которому не повезло оказаться между молотом и наковальней? Верно! Деваться некуда. И выскальзывает он в свободное пространство, на территорию мягких тканей – тех же самых мышц. Они продолжают рефлекторно сжиматься, но это уже патологическое сжатие. Нормального кровоснабжения, то есть питания, теперь нет. Отток токсинов затруднен.

Нехорошо. Совсем нехорошо. Воспалительный процесс, однако… Долго так продолжаться не может. Свинцовая тяжесть сменяется тотальной атонией, и мышцы превращаются в кашу. Они как бы есть, но их вроде бы и нет. И этой жижи, уже не мышц, становится все больше и больше. Она захватывает все новые территории. Поддерживать позвонки уже нечем.

Но… нервы! Их много, этих нервных пучков, и они буквально оплетают все пространство позвоночника. А как еще головному мозгу регулировать деятельность всего организма? Точно! Через нервную систему. Нервы сдавливает, и… приходит боль.

Вернее, так: и приходит БОЛЬ.

Кто знает, тот поймет. Кто не испытывал – не дай вам бог. Потому что когда приходит она, ее величество БОЛЬ, то мир перестает существовать. Есть только она. БОЛЬ.

Не вздохнуть, не выдохнуть…

Терпеть, конечно, можно. Но кажется, что лучше умереть. И только где-то в углу, за плинтусом, на коленях, вся дрожащая от бессилия и слабости – маленькая надежда: а вдруг это когда-нибудь закончится?..

Вот о чем вспоминал я, сидя у костра и размышляя о хрупкости стекла…

Те же горы, та же река. Те же запахи и звуки.

Плотная группочка оттачивает очередное боевое техническое действие. Две трехчасовые тренировки в день плюс одно факультативное занятие.

Тренера не видно. Лежит какой-то «крендель» на пляже, на коврике, в тенечке под деревом. Позевывает, поплевывает.

Иногда, кряхтя, встает, неуверенной походкой подходит, встревает в группу, ругается, руками водит и… снова ложится, почти падает на свой коврик.

Странно, но ритм движений в группе меняется, что-то происходит.

Так этот доходяга и есть тренер?! Неплохо устроился.

После окончания тренировки – массаж, баня…

Та же лесная поляна, тот же пряный сосновый дух. Тренировки каждый день. День для себя, день – с группой. За 15 лет, прожитых здесь, знакомой кажется любая упавшая шишка. Очередной, на пятой сотне, удар, при котором нужно извернуться всем корпусом, – и тело падает на землю. Не то чтобы я потерял равновесие, но что-то не так. Определенно не так! Встаю – и тут же падаю… Теперь уже понимаю, что от боли. Боль такая, что я проваливаюсь в беспамятство. В глазах темнота. Утонуть в этом черном омуте не дает врожденная вредность. Лежу, вдыхая запах земли и кустика земляники в цвету. «Такого с тобой еще не было, – думаю. – А ну, вставай!» На чистой воле принимаю вертикальное положение – резкость в глазах не наводится, слабые ноги дрожат и не держат.