Джулия Кэмерон: Творческая диета. Как сотворить идеальную фигуру

Утренние страницы подсказали Дженис: их с мужем оголтелая погоня за Великой американской мечтой на самом деле бессмысленна. «Мне не нужно больше. Мне вообще-то нужно даже меньше. Мне нужно научиться ценить то, что я имею, вместо того чтобы постоянно менять одно на другое». С помощью утренних страниц Дженис поняла: ее собственные мечты и стремления утонули в мечтах и стремлениях мужа. Ей хотелось писать — и вовсе не потому, что не хватало денег на тот образ жизни, который они вели. Билл много путешествовал по работе, Дженис часто оставалась одна — в результате она решила потратить свободное время на курсы писательского мастерства. Талант позволил ей развивать способности со скоростью ракеты на взлете. Вскоре Дженис предложили написать сценарий радиошоу — а потом и вовсе пригласили вести его.

«Я стала настоящим монстром, — смеется Дженис. — Мне платят за то, что я пишу, — хотя я сама с легкостью могла бы им заплатить, только бы меня взяли!» Не стоит и упоминать, что она похудела и перестала напоминать раскормленную курочку, сидящую в гнезде на яйцах.

Утренние страницы учат разбираться, что нам нравится, а что нет. Строчка за строчкой они приближают нас к тем, кем мы на самом деле являемся. В утренних страницах мы перестаем прятаться от себя. Мы выходим на открытое пространство — пусть это всего лишь чистый лист бумаги.

«Я очень хотел бы попробовать…» — пишем мы — и пробуем. Мечты, давно откладываемые «на потом», шаг за шагом движутся к воплощению. Мы с удивлением понимаем: в то время как мы водим ручкой по поверхности бумаги, высшие силы творят пассы на поверхности нашей жизни. Для многих из нас утренние страницы оказываются именно духовным опытом, контактом с той силой, что выше любого из нас.

Элис рано потеряла обоих родителей. Став взрослой, она по-прежнему часто ощущала себя брошенным ребенком — и удивилась, найдя в утренних страницах утешение. Снова и снова она исписывала бумагу, и руководство это казалось ей куда мудрее, чем любое собственное решение.

«Сначала я словно стала сама для себя мудрой мамой. Или папой. Потом я вдруг задумалась: а что, если мои родители таким образом разговаривают со мной? С каждым разом они становились ближе, и я уже не чувствовала себя одинокой. Страницы оказались для меня источником общения и силы жить, моей личной духовной практикой. Они не позволяли мне свернуть с пути, придавали устойчивости».

Для многих из нас эта вот «устойчивость» просто недостижима. Мы стремимся к стабильности, но не знаем, как ее обрести. Утренние страницы — первое эффективное средство обучения, попадающееся нам. Можно сказать, что мы взаимодействуем с кем-то вроде внутреннего наставника и под его присмотром можем позволить себе и стабильность, и риск.

Алан начал вести утренние страницы после того, как записался на курс «Путь художника». Двенадцать недель он каждое утро писал, с некоторым трепетом наблюдая за преображением его вроде бы такой обычной жизни. Он много лет мечтал стать драматургом. Страницы заставили его написать несколько коротких монологов — и Алан с большим успехом прочел их перед аудиторией. С таким-то стимулом он еще строже будет соблюдать новый режим, наверняка подумали вы, — но, когда курс закончился, Алан продолжать не стал.

Отказавшись от утренних страниц, он отказался от самого себя. Не слушая больше ничьих указаний, он согласился на новую высокую должность в сфере, которая ему не особенно нравилась. По правде говоря, зарплата — единственное, что было ему по душе в новой работе. Расстроившись и стыдясь самого себя, Алан начал объедаться. В ящике рабочего стола у него постоянно хранились запасы закусок, и при малейшем угрызении совести он тянулся за лакомством. Так он обзавелся десятком лишних килограммов, прежде чем понял, что происходит. Алан всегда был немаленьким, но теперь стал слишком крупным. Когда наши с ним пути пересеклись, я предложила ему вернуться к записыванию утренних страниц. Просто чтобы разобраться, что его гложет и почему ему необходимо это заедать.

«Сам не знаю, зачем я тогда бросил писать», — скороговоркой сообщил мне Алан. За три недели утренних страниц его питание вернулось в норму. Он перестал считать свой рабочий стол филиалом холодильника. «Я действительно терпеть не могу эту работу, — признался он. — Мне кажется, я себя продал, когда согласился на нее».

В результате, послушавшись страниц, Алан решил уволиться и искать новую работу, которая больше бы подходила его системе ценностей. А еще он снова начал сочинять, и его монологи в очередной раз снискали успех у публики.