Владимир Ларин - Мир русского знахаря - первые уроки.

— Помоги, дружок-помощник, девочка легкими страдает, слабеет на глазах. Покажи травку, какая болезнь прогнать может и силы вернуть. Вот водица, которой больная умывалась.

Бабушка велела опустить землеройку на землю, туда же положила тряпицу, смоченную водой из принесенной с собой банки. Землеройка обнюхала тряпочку и исчезла в траве. Не прошло и двух минут, как она вернулась, держа в зубах травинку. Землеройка бросила травинку рядом с мокрой тряпочкой, и тут ее поведение стало резко меняться. Она вдруг засуетилась, заметалась в разные стороны и исчезла в траве.

— Обычной зверушкой стала, — улыбнулась бабушка. — Давай-ка посмотрим, что она нам принесла.

Бабушка взяла травинку и стала рассматривать, потом потерла пальцами, понюхала, и брови ее удивленно поползли вверх.

— Откуда же ты взялась здесь, милая? — обратилась она к травинке. — На-ка, посмотри, — бабушка протянула травинку мне.

Я стал разглядывать растение. Трава как трава, длинная, тонкая, обычная луговая трава, кругом такой много, но что-то в ней было не так. Удивление бабушки и собственная наблюдательность, отработанная постоянным общением с травами, заставили меня внимательнее приглядеться к ней. В другое время я никогда не выделил бы это растение среди других. Но сейчас восприятие было обострено, и я уловил тонкий приятный аромат. Запах растения напоминал запах горького миндаля, к которому примешивался легкий сладковатый аромат. Запах этот был мне не знаком, хотя луговые и лесные травы Ленинградской области я знал хорошо. Я вопросительно посмотрел на бабушку.

— Травка эта в наших местах почти не встречается. Я даже не думала, что здесь она есть. Обычно это растение живет южнее, а называется оно зубровка, тур-трава или прыгун-трава. Название такое потому, что эта травка силу и неутомимость дает, легкие и сердце лечит и при параличах полезна. Сейчас эта трава мало где встречается, в основном в белорусских лесах и кое-где в Поволжье. Говорят, она там растет, где зубры да туры могучие живут, они эту траву едят и через нее силу набирают. А самая сильная трава там вырастает, где животное след оставило. Собирать же ее надо в новолуние, а срывать, зажав между пальцев Иванова жука, светлячка то есть. Давай-ка, поищем, откуда землеройка травку принесла. Да смотри, найдешь травку, не срывай, только место заметь, — напутствовала бабушка.

Я начал ползать вокруг, аккуратно раздвигая травинки и принюхиваясь. Довольно скоро я обнаружил небольшой кустик травы с уже знакомым запахом.

— Бабушка, травка здесь!

Бабушка подошла, подняла примятые травинки и заломила близко стоящий стебелек ромашки.

Это чтобы место заметить, — сказала она. — Как метелку даст, попробуем в подлеске семена рассеять, может, приживется.

Бабушка, а как же девочка больная? — спросил я. — Разве мы не будем эту травку собирать?

Девочку мы другими средствами полечим, — ответила бабушка. — Просто надо было показать тебе, как помощник работает.

Почему ты сказала, что помощник обычной зверушкой стал? — спросил я.

Он и был обычной зверушкой, просто на время контакта луговой дух в нее вселяется, и зверушка приобретает необычные свойства. Становится «одержимой», тельце зверька, а разум чужой. Ты же видел, как дикий зверек речь слушал, в руки шел и травку принес. А как помощь оказал, так луговой дух его оставил, вот он и стал обычной зверушкой.

— Бабушка, а как луговой дух в зверька вселяется?

Не знаю, миленький, знаю только, что это происходит. Не все человеку знать и видеть дано, многое приходится принимать таким, какое оно есть. Будешь помощника вызывать да гостинцы ему носить, он сам тебе многое покажет и зверушка к тебе привыкнет. А сейчас домой пора.

Ба, а почему, когда мы помощника звали, твоя ящерка сразу пришла, а моя землеройка идти не хотела? — расспрашивал я по дороге к дому.

Потому, что звал не так.

Как же не так, я все слова за тобой повторял, — настаивал я.

Слова-то ты повторял правильно, а звал не так. Вызов — это тот же заговор, в него надо желание и душу вложить. Так вот, желание-то у тебя было, а вот душу вложить ты не смог, потому и силы твой призыв не имел. Вот и не слышал его помощник. Слова твои из головы шли, из памяти, ты же их за мной повторял, а в чужие слова душу не вложишь. Как своими словами заговорил, тут они уже не из головы, а из сердца пошли. Тут и обида, и расстройство роль сыграли — душа заговорила, вот помощник и услышал. У каждого свой призыв и свой заговор. Рождается он от желания, желание в свою очередь порождено необходимостью. У тебя же только любопытство было на уме, на помощника посмотреть хотелось. О чем ты хотел с ним говорить?