Ю. Соколов - Выбери жизнь!

Начну с последнего вопроса. Не бросаем мы, а отказываемся от самоотравления табачным ядом. Следует все называть своими именами. И мне очень понятны сомнения слушателя. Это действительно обидно. Ведь так старался, такие запасы сделал, и что же теперь — все на помойку? Тут кто-то сказал: «Продать или подарить». Но ведь это значит — заведомо подсунуть кому-нибудь «бомбу замедленного действия».

Я вспоминаю занятия, которые мне довелось проводить в Кишиневе. Там произошли сразу два интересных случая. Отец и сын посещали занятия. Оба жили в частном доме, имели большой подвал, в котором хранилось много вина — более тысячи литров. Тоже встал вопрос — как быть с этим вином? Предложения в группе были всякие — вплоть до того, чтобы эти бочки подкатить к зданию тогдашнего Совета Министров республики.

На одно из занятий оба пришли с красными глазами и выглядели очень усталыми.

— Всю ночь вино в канаву носили, — в ответ на вопрос о самочувствии пояснил отец.

— Почему ночью это делали? Разве днем времени не было? — поинтересовался я.

— Время-то было. Вот только соседи убили бы, увидев, чем мы занимаемся, — не понять им наших дел…

И ведь действительно осудили бы, в лучшем случае назвали бы сумасшедшими.

В той же группе занимался руководитель высокого ранга, который считал, что сигареты «Мальборо» наименее опасны для здоровья, и потому постоянно травился этим заморским дерьмом. Оказался он, пожалуй, самым упорным табачником — почти до конца занятий продолжал сосать мальборовские вонючие соски. А потом, когда вся группа уже освободилась от своих боезапасов (заначек, запасов табака впрок и т. д.), поприсутствовав на торжественном сожжении всей этой гадости, сам привез почти целую коробку, где насчитывалось еще около трехсот пачек. Пришлось тащить все это на пустырь, где заокеанская отрава была щедро облита бензином и сожжена.

«Попробовала сегодня съесть кусок буженины, да так неприятно сделалось, будто и в самом деле хотела откусить кусок трупа», — читаю запись в дневнике. Разве не так? Может, буженину из овощей делают? Или зерна? Разумеется, она — кусок убиенного животного. Такая мысль посетила ваше сознание в тот момент, и желание отведать подобную пищу сразу угасло.

«Трудно представить себе, как это можно, например, есть суп без хлеба, или яичницу, или сосиску? С раннего детства нас приучали есть все с хлебом…» — такова другая запись в дневнике.

Действительно, мы уже инстинктивно привыкли держать хлеб в руке. Я это остро ощутил на собственном опыте. До перехода на раздельное, рациональное питание я и представить себе не мог — как это есть что-либо без хлеба? Сейчас мне даже смешно вспомнить, но тогда я даже макаронные изделия ел с хлебом, не говоря уже о кашах. А потом взял в руку пучок зелени и стал прикусывать ее вместо хлеба. И это стало способом отвыкания от привычки держать в руке хлеб во время еды.

Я не призываю вас отказываться от великолепного продукта — черного хлеба, особенно грубого помола. О злаках у нас разговор еще впереди. Я призываю вас только в каждом конкретном случае выяснять, совместимы те или иные продукты? Совместим ли, скажем, хлеб (углеводы) с сосиской (белок), яйцом (белок) или орехами (тоже белок) и т. д.

В отношении супов и хлеба, пожалуй, нет проблем. Ведь речь идет о супах не на мясном бульоне, а на луковом. Тут все совместимо.

Давайте обратимся к рекомендациям замечательной ценительницы Н. А. Семеновой. Вот что она говорит в популярной лекции «Мой путь к здоровью»:

«Несколько слов еще об одном весьма коварном продукте — бульоне. Это растворы альбуминов, в основном растворимых в воде соединений, добытых кипячением костей и мяса. В самом элементарном учебнике анатомии, в разделе о желудочно-кишечном тракте, есть справка о том, что на переваривание таких бульонов организм несет затраты, в 30 раз превышающие затраты на переваривание мяса».

Как я и обещал в начале курса, многим из вас стали сниться сны «на злободневную тему» — об алкоголе, табаке или еде.

Вот и первые записи:

«Ела с жадностью, почти не прожевывая, все из холодильника — и мясо, и котлеты, и рыбу, и колбасу. А потом подумала: что же я делаю — ведь я же не ем мясо?! Проснулась с жутким сердцебиением и в холодном поту…»

«Крадучись вышел из квартиры, спустился к подвалу, где за батареей оставлял заначку — недопитую бутылку.

Пошарил — нет ничего! Я рванул батарею — она повисла у меня на руках. Потом вспомнил, что я вроде прятал водку в электрощите. Открыл металлический шкаф, где полно проводов и медных шин. А за ними — моя заначка! С ловкостью фокусника я как-то сумел обойти все электронесущие предметы, схватил бутылку — и тут же опорожнил ее… Рядом нашел чинарик, прикурил прямо от шины — в голове такой кавардак начался, что я проснулся И вот что интересно лежу, а у самого сердце тоскливо сжалось Вот, думаю, снова нажрался, опять ночевал на лестнице С женой объясняться надо В голове гудит с похмелья, во рту пересохло. Аккуратно поджимаю колени, чтобы не грохнуться поднимаясь, и чувствую не холод цементного пола, а мягкость матраца Открываю глаза — и вижу лежу рядом с женой, кошка тут же примостилась Во, думаю, дела: жена ничего не заметила!. А потом сообразил, что выпивка во сне была, а я на занятия хожу, даже анкету написал. И сразу все «похмелье» слетело — в голове стало ясно так и чисто».