Анна Берсенева - Как зачать ребенка

Дочка Анна Сергеевны, Катя, десять лет назад окончила иняз. Девочка она была на редкость прилежная: когда ее однокурсницы только и думали, что о дискотеках, Катя готовилась к семинарам по своему обожаемому французскому. А когда на пятом курсе те же однокурсницы резко озаботились проблемой законного брака, Катю интересовали только лингвистические проблемы ее дипломной работы. Анна Сергеевна уже переживала, что девочка растет синим чулком и замужество окажется для нее делом непростым, потому что молодые люди предпочитают кого побойчее. И вдруг оказалось, что отличница Катя, ни секунды не забивавшая себе голову такой ерундой, как устройство личной жизни, обеспечила это самое устройство самым блестящим образом! Точнее, ничего она себе не обеспечивала – просто, как обычно, выполняла свой профессиональный долг. Но дело в том, что однажды этим профессиональным долгом стало сопровождение французского бизнесмена, приехавшего в Москву на какой-то свой бизнес-симпозиум. Организаторы этих симпозиумов часто обращались в иняз с просьбой присласть студентов-переводчиков. Дело-то выгодное: и детям практика, и платить можно поменьше. Но на этот раз тема симпозиума оказалась такой заумной, что поработать с французом можно было без опасений послать только отличницу Катю.

Когда через три дня после окончания мероприятия бывший подопечный позвонил Кате из Парижа и проговорил с ней час с лишним, ее мама чуть в обморок не упала от удивления. Когда звонки стали ежедневными, она стала расспрашивать Катю, кем работает ее знакомый. А когда через месяц он приехал в Москву снова, Анна Сергеевна дальновидно поинтересовалась, из какой он семьи…

И, как выяснилось, не ошиблась: через три месяца француз сделал предложение. К этому времени было уже ясно, что он влюблен по уши и что любовь взаимна. Правда, Анна Сергеевна все-таки беспокоилась: одно дело – сам Шарль с его любовью, а другое – его немаленькая семья, состоящая, кроме родителей и двух родных сестер, из множества теть, дядь, кузенов и прочих близких и дальних родственников. Ведь все это – определенные семейные традиции, притом, как выяснилось, традиции аристократические, и определенные представления о том, что такое хорошо и что такое плохо, и определенные бытовые привычки…

Впрочем, уже через полгода Анна Сергеевна поняла, что волновалась она напрасно. Видно, Шарль влюбился в Катю не только сам по себе, но и как представитель своей семьи, взглядам и традициям которой она полностью соответствовала. Да и Катя сразу почувствовала себя во Франции как рыба в воде. Несмотря на то что финансовое положение мужа позволяло ей не работать никем и никогда, она вспомнила, что закончила в Москве художественную школу, и немедленно поступила на какие-то очень престижные дизайнерские курсы, которые закончила с таким же блеском, с каким начинала и заканчивала любую свою учебу. Потом друзья Шарля предложили ей разработать дизайн их новой квартиры, потом они рекомендовали ее владельцу небольшого кафе, и тот пришел в восторг от ее необычного проекта, потом… Одним словом, через несколько лет как-то само собой оказалось, что Катя – весьма востребованный и даже модный парижский дизайнер.

Ну, а Анна Сергеевна, которая всегда принимала горячее участие в дочкиной жизни, стала жить практически на две страны. И обе эти страны неплохо изучила. В числе изученных ею проблем оказалась, как выяснилось, и проблема деторождения.

– Когда два года назад Катя сказала, что ей пора рожать, я отнеслась к этому спокойно, – рассказывала мне Анна Сергеевна. – Пора и пора, почему бы в двадцать восемь лет не родить? Когда спустя всего лишь год дочка забеспокоилась оттого, что не беременеет, я только посмеялась. Мы ведь здесь уверены, что они там склонны поднимать панику из-за любой ерунды. Не забеременела, как только перестала предохраняться, – ничего страшного, не все сразу. Да и вообще, отчего такая суматоха? Что за трагедия, если у нее и не будет детей? Хочешь про стакан воды напомнить? – усмехнулась она, видимо, заметив тень несогласия, мелькнувшую по моему лицу. – Уверяю тебя, достаточно несколько лет пожить на Западе, чтобы понять несостоятельность этого мотива. Да, кстати, и не на Западе тоже. Мало, что ли, у нас одиноких стариков при живых детях? Ну а там, при их-то развитой социальной системе, огромное количество людей благополучно, в здравом уме, отправляются на старости лет в роскошные дома престарелых. И сопровождают их туда многочисленные дети и внуки, которые навещают потом разве что на Рождество. А стакан воды им подают специально обученные люди, что, уверяю тебя, куда лучше, чем выпрашивать этот стакан у потомства, которое считает тебя обузой. Я это не к тому, что родителям помогать неестественно, – уточнила она. – Помогать-то – как раз естественно. Но вот то, что дети – не обязательное условие и не гарантия помощи, то есть пресловутого стакана воды, – это для меня очевидно.