Майкл Айлвин - Жизнь без границ. История чемпионки мира по триатлону в формате Ironman

Перед отъездом Бретт заставил каждого спортсмена выполнить мини-программу соревнований. За два дня до отъезда пришла и моя очередь. Тренировка состояла из заплыва на 3 км, 2 часов на велосипеде и 12 кругов по 800 метров на стадионе. Лил дождь, что вполне типично для сезона дождей. Помню, как бежала под ливнем, по лужам, и за мной наблюдали только Бретт и пара бездомных собак. Я отлично справилась. Прежде чем уйти, Бретт не сказал ничего, кроме обычного «Молодец, детка», но я знала, как справились с этим тестом другие, и что мое время было ничуть не хуже, чем у девушек, уже уехавших на Гавайи.

Когда Бретт провожал меня в начале октября, за 9 дней до соревнований, он дал мне листок бумаги, который вырвал из своего блокнота (я его сохранила). На нем он написал неразборчиво свое последнее напутствие. Он велел мне не задирать нос и держаться подальше от всей назойливости, и помнить, что это всего лишь очередной эпизод жизни. И самое важное – он сказал, чтобы я никому не уступала.

Только когда я прибыла в аэропорт, поняла, что́ он имел в виду, когда говорил о «Гавайи-итис». Это был полнейший цирк. На островах не слишком много мест, где можно тренироваться, и все ходят по одним и тем же. Куда бы ты ни повернулся, там уже кто-то тренируется. Все смотрят друг на друга, как будто стоят на подиуме. Журналисты носятся повсюду и берут интервью у успешных профессионалов. Участники идут на огромную выставку спонсоров, покупают последние элементы снаряжения или выстраиваются в очередь, чтобы взять автограф у чемпионов. Те, кто хочет отдохнуть, идут в кофейни, смотрят на проходящих мимо и сплетничают о том, кто и где участвовал, кто быстрый, кто медленный, кто травмирован, и предсказывают первую десятку тех, кто придет к финишу. Я знаю, что меня не упомянули ни в одном разговоре.

Я радовалась возможности прошмыгнуть незамеченной. Никто не знал, кто я. Мне сложно было даже найти жилье. К тому времени, как стало известно о моем участии, все свободные места уже были заняты. Я умудрилась найти комнату, точнее койку в комнате, которую я делила с двумя парнями – Скоттом Нейедли, британским профессионалом, и Энеко Элосегуи, испанским ветераном. Я их раньше не встречала. Квартира находилась в пяти милях от Коны, на середине горы с 20 %-ным уклоном. Это означало мучительную поездку домой после каждой тренировки. Помню, как я тащила покупки вверх на велосипеде, размышляя, так ли тренируются все остальные.

Стоит сказать пару слов и о самой квартире. Скотт взял большую комнату, ведь именно он снял квартиру, а мы с Энеко делили вторую. Там был стол, вентилятор и две односпальные кровати, каждая из которых была продавлена посередине на манер гамака. Кухня располагалась под навесом на улице. По соседству жила пара с лающей собакой, привычкой орать друг на друга и плачущим ребенком. Все это было далеко от оптимальных условий подготовки к гонке.

Равно как и мой уровень подготовки. У меня не было формы, не считая шортов, которые Ребекка одолжила мне в Корее (они до сих пор у меня). Мне пришлось купить костюм и обувь. Как я выбирала? Очень просто – все самое дешевое. Я не могла поверить, что некоторые модели могут стоить так дорого. Я нанесла логотипы команды утюгом. Эх, вот если бы у меня были свои собственные спонсоры… Затем сломалась одна из педалей. У меня было так мало денег, что пришлось не заменить ее, а приклеить.

В понедельник, перед большим днем, Энеко и я на велотренировке столкнулись с Белиндой, Хиллари и Ребеккой. Возможно, мы и были в одной команде, но никак не контактировали всю неделю. Я была уверена, что они не хотят проводить со мной время, да и мне было велено держаться от всего подальше и концентрироваться на состязании. Мы с Энеко отправились в четырехчасовую поездку и встретили их на развороте через два часа. Выпущенные когти можно было ощутить буквально собственной кожей. Энеко не знал, куда ему деваться.

Мы поехали обратно, но Белинда почти немедленно вырвалась вперед. То джентльменское соглашение, согласно которому нужно было ехать наравне с партнером, тут же забылось. Впрочем, в этом не было злобы – просто у нее есть свои способы психологически подавлять конкурентов перед гонкой. С тех пор я тоже использовала подобный метод. Она добилась желаемого эффекта – я до сих пор не могу забыть, насколько она сильнее меня на велосипеде.

В день X на моей стороне было огромное преимущество – анонимность и неведение. Другие знали все, что только можно было знать о гонке, трассе, условиях, соперниках, а я не знала ничего, и никто не знал меня. Я не думала, я просто мчалась вперед.