Джейн Фонда - Прайм-тайм. После 50 жизнь только начинается

Подобно Бену, 104-летняя Рейчел Леман продолжает жить, стараясь быть чем-то занятой и радуя других людей. Мне о ней рассказала ее подруга, с которой Рейчел близка в течение долгих лет. Вот рецепт долгой и благополучной жизни: «У Рейчел есть одна замечательная черта: она редко бывает погруженной в себя. Едва ли можно вспомнить случай, когда она не расспрашивала обо мне и моей семье. Благодаря этому качеству она притягивает людей, как магнит. Люди тянутся к ней, они любят ее, благодаря чему она общается с множеством не похожих друг на друга людей самого разного возраста».

В тот день, когда мы познакомились с Рейчел, она, опираясь на ходунок, медленно прохаживалась в приемной комплекса совместного проживания с медицинским обслуживанием для пожилых людей в сопровождении своей дочери и подруги, но у нее был блеск в глазах. «Знаете, Джейн, мы с вами уже встречались в 70-х годах, в вашей студии аэробики в Беверли-Хиллз». – «Точно! – воскликнула я. – Сколько лет вам было тогда?» – «Должно быть, за семьдесят. Меня привела моя племянница Диди Конн. Я пришла вместе с ней на одно из ваших занятий».

Приблизительно в то же время Рейчел переселилась в Атланту и откликнулась на рекламу в газете, где говорилось о наборе волонтеров для оперного театра Атланты. Она получила место и по-прежнему каждую неделю принимает участие в акциях по сбору денег. Кроме того, поет в хоре в Классическом клубе штата Джорджия. «Чтобы стать его членом, нужно, чтобы вам исполнилось шестьдесят», – подмигивая, замечает она.

«Что вы поете?» – спросила я.

«Мой конек – «Second Hand Rose», – отвечает она и шустро поднимается, опираясь на трость, и, подпевая себе, медленно отбивает чечетку.

Когда Рейчел было 101 год, в спортивной колонке газеты Atlanta Journal-Constitution она прочитала об игроке в шары по имени Билл Харгроув, которому было 102 года. Она позвонила в газету, раздобыла его телефонный номер и связалась с ним. Позднее у них завязалась дружба, и на ее 102-ю годовщину Билл принес ей три красные розы с длинными стеблями. Как она сообщила по секрету городской газете, он сказал ей: «Я пришел сюда встретиться со старой леди, но не могу найти ее». Когда Рейчел позвонили из газеты с сообщением о смерти Билла (он умер в возрасте около 107 лет), разговаривая с репортером, она предавалась воспоминаниям о том, как славно они с Биллом проводили время. «Он мог сказать мне: «Ночью я вижу тебя во сне!» Что вы на это скажете?» В 2007 году она подарила Биллу на его 106-ю годовщину бутылку вина. «Думаю, это как раз для нашего возраста, не так ли? – говорила она репортеру. – Мы всегда так много смеялись, когда были вместе. Жаль, что мы не встретились чуть-чуть раньше. Но я так счастлива, что познакомилась с ним. Он был таким красавцем!» Она собиралась присутствовать на поминальной службе. И принести три розы с длинными стеблями.

Я спросила у Рейчел, в чем секрет ее жизнерадостности. «По правде говоря, нет никакого секрета, – ответила она, – но, мне кажется, если ты улыбнешься кому-то, кто возвращается домой в мрачном настроении, если ты ему просто широко улыбнешься, это производит впечатление. Любовь заразительна».

Может быть, не каждый из нас может вызвать эпидемию любви, но улыбка и интерес к другим людям рикошетом возвращается к нам самим. Прилагая усилия и протягивая в третьем акте руку навстречу дружбе, мы очень помогаем себе.

НА ОСНОВЕ ТОГО, ЧТО Я ЧИТАЛА И СЛЫШАЛА ОТ МНОГИХ специалистов-геронтологов, у меня сложилось четкое впечатление, что Третий акт жизни может стать лучшим периодом, когда у человека появляется потенциальная возможность углубить уже существующие любовные связи или выковать новые удивительные отношения, если он стремится к подобного рода отношениям и если у него есть партнер! Возможно, у нас болят суставы или снижается зрение, но наше сердце и разум готовы к более глубокой близости и более тесным отношениям, чем прежде.

Случай с семидесятилетней Сюзанной Грейвс служит примером того, как люди открывают для себя прелесть интимной близости в преклонном возрасте. Красивая, стройная женщина, фигуру которой провокационно подчеркивали столь любимые ею облегающие платья из фактурной блестящей ткани, переливающейся при ходьбе, была актрисой и психотерапевтом. Мы часами сидели в ее маленькой, пропитанной благовониями нью-йоркской квартире, пили чай и болтали о старости, об искусстве и любви. Я спросила ее, как она ощущает себя, дожив до старости.