Джейн Фонда - Прайм-тайм. После 50 жизнь только начинается

Джанет относится к себе самой с удивительным чувством юмора и самоиронией. За ланчем она рассказала мне, что всегда старается собрать деньги для оркестра. «Недавно я сказала одному богатому человеку: «Если вы дадите мне необходимую сумму, вам не придется со мной спать». А он ответил: «И сколько вам необходимо?» Несмотря на проблемы со здоровьем и страдания в прошлом, Джанет неплохо себя чувствует оттого, что творит добро.

Мы осознаем, что почти все, из чего состоит окружающий мир, продолжится и после того, как нас не станет. Это приводит в уныние. Я утешаю себя мыслью о том, что, как говорит Залман Шахтер-Шаломи, посвящая нашу старость генеративности, мы «сохраняем» свою жизнь – подобно тому, как сохраняем файлы в компьютере. Накопленный жизненный опыт, обобщение наших провалов и успехов «сохраняются» для других – как наследство, которое надолго переживет наши омертвевшие тела» 3.

Исходя из собственного опыта, могу сказать, что самая действенная и результативная генеративность – та, что зиждется на личной заинтересованности. Например, мне приятно работать с подростками (создавая организации, которые занимаются их проблемами), и у меня неплохо получается. Потому что я живо помню, как трудно было мне в подростковом возрасте, помню, чего мне не хватало, чтобы кто-нибудь меня выслушал, успокоил и помог разобраться в себе. Точно так же меня увлекает работа с организациями вроде той, что создала Эва Энслер: «День победы: пока не прекратится насилие», так как очень многие из знакомых мне женщин, в том числе моя мать, были жертвами насилия. Пусть хотя бы что-то изменится в этом мире! В эту работу я вкладываю душу и сердце. Я не считаю ее благотворительной! Благотворительность, как я ее понимаю, это «страховочная сетка» (федеральные программы вспомоществования малоимущим). Но люди могут запутаться в этой сетке. Настоящая генеративность – это создание трамплинов, а не страховочной сетки.

МЫ ПРОЖИЛИ ПЯТЬ, ШЕСТЬ, СЕМЬ, ВОСЕМЬ ДЕСЯТКОВ ЛЕТ или более, словом, достаточно долго для того, чтобы понять, что мир смертельно болен. Можете назвать меня паникершей, но, по словам моей подруги Робин Морган, быть паникершей – это осознанный выбор, если есть причина для паники.

Это лежит за пределами рассуждений о справедливой оплате труда и так называемом «стеклянном потолке» – принятой в обществе системе взглядов, согласно которым женщины не могут занимать руководящие посты. Я пришла к заключению, что дальнейшее выживание человека как вида и выживание нашей планеты зависит только от того, насколько успешно женщины будут занимать лидирующие позиции в любых сферах деятельности: избирательной, судебной, духовной, финансовой; в области психологии, в местном самоуправлении, в искусстве.

Сложно заподозрить меня в лицемерии, если речь идет о том, что требует самоотречения. В свое время от меня потребовалось большое самоотречение. Я понимаю, что смело смотреть в лицо тому, что происходит, значит быть готовой к действию, а это трудно. Некоторым необходимо держаться за то, во что им хочется верить, даже если факты говорят об обратном. Наша индивидуальность встроена в определенную систему взглядов; проверять эту систему на прочность – значит усомниться в своем собственном существовании: «Если это неправда. тогда кто же я?»

На вопрос: «Тогда кто же я?» – мы должны решительно ответить: «Мы – разумные женщины, готовые говорить правду властям, даже если для этого нам придется откопать ту правду, которую пытались похоронить». Некоторые антропологи считают, что с возрастом женщины вновь обретают ту самоуверенность и агрессивность, которую, возможно, подавляли в себе, пока воспитывали детей. Исследовав двадцать шесть различных обществ, антрополог Дэвид Гутман обнаружил, что это утверждение справедливо для четырнадцати из них, и ни в одном из них не прослеживалось усиления мужского влияния 1.