Владимир Абрамов - Футбол, деньги и те, кто рядом

– Понятно, что не дорого, – с иронией заметил я. – в противном случае, ты бы к другим обратился.

– Ладно тебе, прекращай, – буркнул Костя недовольно.

– Желание его понятно, да где же такого найдешь, – сказал я, глядя Косте в его большие, по – женски выразительные глаза с длинными ресницами. – Я уже слышал, что «Зениту» Райана Гиггза подавай или, еще круче, Руд Ван Нистелроя.

После моих слов Константин Сарсания широко улыбнулся.

– У «Зенита» денег на них нет, да и к Петржеле, которого взяли с моей помощью, они не поедут. Тут нужен другой тренер. Это все больше благие пожелания болельщиков. Гиггзу тридцать третий пошел, он еще «попылит» года три-четыре, но точно не у нас в клубе, а про Ван Нистелроя даже говорить не хочу, не по Сеньке шапка, и неважно, что он был долго травмирован и скоро ему тридцать. Давай рассуждать реально.

– Согласен, – сказал я, вздохнув не без сожаления.

– Ты сам как считаешь, – спросил Сарсания, – в Корее можно попробовать поискать? Давид дал добро. Ему эта идея показалась интересной. Давай, сейчас прямо позвони своим агентам, пусть пошустрят, может, кто на примете есть.

Мы поднялись в мой кабинет, и я набрал номер в Сеуле. Там был уже вечер, но рабочий день, к счастью, еще не закончился.

Чой Хо Кью – так звали известного южнокорейского футбольного агента, который успешно продвигал на азиатском рынке российских и украинских футболистов. Он взял трубку и со смехом спросил меня:

– У вас что, в России деньги на футболистов появились?

Я не отреагировал на ироничный тон и серьёзно ответил:

– Главное – у нас в стране наконец появился хозяин клуба, который выразил желание иметь у себя в команде хорошего корейского футболиста, а конкретно – центрального полузащитника.

Чой немного подумал и сказал, что сам перезвонит мне через пару минут. Он действительно перезвонил так быстро, что мы с Константином даже не успели выпить по чашке кофе. Корейский агент возбужденным голосом сообщил, что у них на примете есть один игрок, ему полных 25 лет, он игрок сборной и даже успел сыграть за нее 15 игр, и, – добавил он торжествующе, – этого футболиста в сборную привел сам Гус Хиддинк, правда, в основу тот попадал далеко не всегда, потому что был еще молодым, – добавил он в заключение.

У Константина засветились глаза.

– Спроси, а сколько стоит? – Нетерпеливо твердил, стоя рядом со мной, селекционер «Зенита».

Я задал вопрос о цене.

Чой, не долго думая, сказал, что если повезет, можно за полмиллиона долларов купить со всеми правами.

Я озвучил ответ, хотя чувствовал, как Костя дышал у моего уха, прислонив лицо к трубке.

– Это хорошо, – одобрительно закивал головой он и взволнованно выпалил: – А за триста пятьдесят, спроси, не отдадут?

Я снова прильнул к трубке.

– Чой говорит, что надо на месте попытаться, но, возможно, придется основательно поторговаться.

Не теряя времени, Константин позвонил в Петербург Трактовенко.

– Давид Исаакович, есть в Корее хорошая кандидатура, думаю, как раз то, что вы хотите, но надо лететь и смотреть на месте.

– Лети, – распорядился Трактовенко. – Да и прихвати с собой нашего селекционера Сашу Бокия. У него хороший экспертный глаз.

Неделя ушла на оформление приглашения и визы в Корею, а тем временем Константин повез меня знакомиться с Трактовенко в Петербург. Давид Исаакович принял нас в своем банке. В его уютном кабинете нас ждали Черкасов и Бокий. Трактовенко объяснил, почему он хотел взять именно корейского футболиста, и подтвердил, что на его покупку у клуба найдутся средства, но далеко не значительные. Максимум, на что можно рассчитывать, так это триста пятьдесят тысяч, о чем раньше и говорил Костя. Это при том, что по личному контракту футболиста расходы были более, чем скромные: не более десяти тысяч долларов в месяц.

– А подъемные при подписании хотя бы тысяч тридцать дадите? – осмелился спросить я, для убедительности добавив: – Так называемый «signing bonus «, общепринятая практика.

– Подумаем, – ответил Давид. – Возможно, тысяч двадцать в качестве пособия на первоначальное обзаведение можно дать, – добавил он, пользуясь известной мне терминологией военного финансиста.

Президент петербургского клуба тогда произвел на меня очень благоприятное впечатление открытого, делового и ответственного человека. Его лицо мне действительно показалось знакомым. Я даже осторожно поинтересовался, не кажется ли ему, что мы могли встречаться когда-либо в Москве на студенческих научных конференциях или вдруг в Афгане? Давид с сомнением покачал головой. Действительно, прошло так много лет, чтобы быть в чем-то уверенным, поэтому я не настаивал. На прощание я подарил Давиду Исааковичу свою книгу. Он повертел ее в руках и, быстро перелистав, вдруг спросил, когда мы уже стояли на лестнице: