Ольга Родичева - Ленивое похудение в ритме авокадо. Похудела сама, научила других, похудею тебя!

Я до сих пор помню это липкое мерзкое чувство, когда человек смотрит на тебя с таким откровенным разочарованием, от которого мир вокруг рушится.

Я смотрела на себя его глазами, и мне было стыдно. Стыдно, что я такая. Что я не соответствую его представлениям обо мне. Что я не достойна его.

Это сейчас я понимаю, что передо мной стоял обычный угловатый паренек в «Адике». По телефону он рассказывал мне, какой у меня классный внутренний мир, а у него – большой дом за городом (кстати, оказалось впоследствии, что это полуразрушенная избушка в богом забытой деревеньке). В общем, в тот же вечер он написал мне эсэмэску, что я жирная корова и нам не о чем больше говорить.

Это была одна из самых сильных психологических травм моей юности. Я рыдала несколько дней напролет. Всерьез обеспокоила своих родителей. Толком не ела. И разбила зеркало, потому что не могла смотреть на себя.

Дальше должно последовать: а на следующее утро я проснулась с мыслью «хватит это терпеть!» и начала бегать в парке и есть только здоровую пищу!

Ни. хре. на.

Я просто смирилась.

Не приняла себя, нет. Я смирилась с тем, что никогда не стану худышкой в платьишке на тонких бретельках.

И отпустила ситуацию.

Но окружающие не отпускали. Я по-прежнему слышала сарказм и колкие шуточки на тему своего веса и своей внешности. Поэтому лет с 17–18 в моей жизни начал работать своеобразный фильтр: через него стали проходить люди, которых абсолютно не интересовал мой внутренний мир, отсеивались те, кому не давали покоя мои внешние данные.

Рядом оставались и остаются единицы. Многих из тех, кто говорил «вот если бы ты скинула еще пару кг», я отсеивала сама. Ибо я не хотела всю жизнь слушать постоянное нытье о том, как и почему мне надо похудеть. Я вполне могла решить сама.

«Х – харизма», – думала я, когда на меня обращали внимание парни.

Оценивать свою внешность (по крайней мере объективно) я разучилась почти полностью.

Но уже в 19 лет я вышла замуж. Мне повезло: более идеального мужчины, чем мой муж, наверное, не существует. Он любил и любит все мои трещинки, жиринки и складочки. И даже тогда, 20 кг назад, говорил, что мне ничего не нужно в себе менять. Он один каким-то образом разглядел, что я «не толстая, а приятной полноты», что мне «не надо худеть, надо любить себя» и что вообще я очень даже сексуальная особа.

Поэтому я совершенно расслабилась и, как это часто бывает, – меня растарабасило в декрете.

Но на этот раз я получила более мощный пинок под свой целлюлитный зад, потому что в совокупности с новенькими лишними килограммами мне был презентован «бонус»: проблемы со спиной.

Сначала она просто болела. Я часто была дома одна с сыном.

Все домашние дела в основном ложились на мои плечи. Как-то незаметно временами начала ныть поясница. В какой-то момент начало тянуть ногу.

Я не придавала этому особого значения: в любой непонятой ситуации ешь и лежи на диване. Но однажды встать с дивана с первой попытки не получилось.

И наступать на ногу не получалось, нагнуться, чтобы завязать шнурки, – тоже.

Первый приступ меня накрыл неожиданно, но достаточно ощутимо.

Я провалялась несколько дней на диване, шла в туалет медленными шагами и по стеночке. Маленький Никита из-за меня сидел дома, потому что просто выйти на лавочку у детской песочницы мне было слишком сложно.

Спустя несколько месяцев я пошла к врачу. Сказали, что у меня две грыжи со смещением дисков и чем-то там еще. Что лишний вес усложняет ситуацию. Помню, как врач посмотрела на меня и совершенно безучастно сказала: «Может получиться так, что под тяжестью собственного веса или из-за неповоротливости вы упадете на улице и не встанете: ноги откажут. Можете стать инвалидом, да. И выносить, родить второго ребенка вряд ли сможете».

Я была неприятно удивлена. Но не шокирована. Заехала в аптеку, купила кучу лекарств и уколов.

Спорт и физические нагрузки с весами больше 3 кг мне запретили.

И это, конечно, было лучшей отмазкой на все случаи жизни – когда нужно было двигаться чуть больше, чем обычно, я могла уверенно заявлять, что мне нельзя!

Когда начинался очередной приступ – делала сама себе в задницу уколы, и, наверное, так продолжалось бы до сегодняшнего дня.

Но случился очередной приступ. Я пыталась ночью добраться до туалета. И упала. Сильно. Больно. До слез. Лежала пластом на голом полу, обливаясь слезами. У меня не получалось встать. Все, что я смогла сделать, – разбудить мужа своими всхлипами.