Алла Зубова - Неизвестные мгновенья их славы

Далее я приведу отрывки из очерка, который сразу же по приезде из командировки, после расшифровки пленки с записью беседы с Иваном Давыдовичем Купряковым был опубликован в газете «Говорит Москва». Несколько позже я сделала три больших радиопередачи о Рахманинове в Ивановке, где звучало много его музыки и воспоминаний о нем.

Итак, бережно раскладываю половину чудом уцелевшей за более чем пятьдесят лет газетной полосы и предлагаю читателю фрагменты из серии «На репортерских тропах».

Иван Давыдович мне обрадовался. Старик не скрывает, что ему лестно видеть гостью из Москвы, которая не поленилась дать такой крюк и приехать персонально к нему. Иван Давыдович сед, улыбчив, словоохотлив, легок на ногу, памятлив, а он уже девятый десяток разменял.

Иван Давыдович Купряков, коренной житель Ивановки

Мы идем по деревенской улице, и Купряков рассказывает, где что было.

Родился Иван Давыдович в людской при имении. Отец его ходил за лошадьми, мать кухарила. Как подрос, определили его пасти небольшое овечье стадо. Овцы были дорогой шленской породы, и их держали отдельно от других. Здесь на выгонах и увидел впервые Ваня Купряков Сергея Васильевича, который приехал в Ивановку погостить у своей тётки. Рахманинову в то время было лет 17. Молодые господа держались просто, не чурались деревенских парней.

– Раз как-то – вспоминает Иван Давыдович, – решили они поставить спектакль. Народу сбежалось со всей деревни. Артисты в костюмы наряжались. Когда представление закончилось, вздумала молодёжь ракеты пускать. Ребятишки ликовали. Все хорошо обошлось, да только последняя ракета не зажглась. Зашипела, чиркнула и упала на конный двор. Шарили, шарили – не нашли. Только по домам разошлись, слышим набат. Пожар. Сгорела конюшня.

Когда Сергей Васильевич женился на Наталье Александровне Сатиной – своей двоюродной сестре, – они поселились в Ивановке и проводили здесь большую часть года. Рахманинов до тех пор никогда не занимался хозяйством, а тут ему пришлось взять на себя хлопоты. Как утверждают люди, близко знавшие его, Сергей Васильевич оказался хозяином рачительным, образованным и деятельным. Но о первых его шагах на этом поприще и до сего времени живут среди ивановцев байки.

Иван Давыдович смеется:

– Рассказывал мне бывший управляющий Петр Семенович. Едут они на дрожках, поля осматривают. Сергей Васильевич, дотошный такой, все выспрашивает. «Это что, рожь или пшеница?» Управляющий объясняет: «Рожь». «Как считаешь, уродилась?»

«Да, слава богу, колос тяжелый». Сергей Васильевич слезает с дрожек, щупает колос, удивляется: «Как же это на тонком стебле держится такой тяжёлый колос. Не упадёт? Поддерживать его ничем не надо?»

В другой раз проезжают мимо паров. Земля заросла травой, ромашкой, колокольцем. Пестрота веселая. Рахманинов заинтересовался: «Что это такое?» Управляющий не знает, как потолковее и покороче объяснить, что такое пар. Говорит: «Так себе, чебур-хабур». Рахманинов ему: «А нельзя ли, Петр Семенович, этого чебур-хабура побольше посеять?»

Приезжал Рахманинов в Ивановку ранней весной. Рояль всегда с собой привозил. Не раз Иван Давыдович вместе с мужиками перевозил на лошадях большой ларь, в котором был дорогой инструмент. Сергей Васильевич работал в угловой комнате. Целый день из открытых окон слышались звуки рояля. И те, кто находился в саду, не всегда в них улавливали стройную мелодию.

Купряков качает головой и лукаво улыбается:

– Моя хозяйка тоже в саду работала. Летом дел много. Всякая ягода, цветы. Наталья Александровна сама во все вникала, тоже весь день в заботах. Бывало, бабы подойдут к ней: «Наталья Александровна, a Сергей Васильевич все бренчит и бренчит. Попросите его для нас сыграть». Наталья Александровна – к окну. «Сережа, не нравится бабам твоя игра. Давай что-нибудь повеселее». А он – «ха-ха-ха!» Густой у него голос был, с хрипотцой. Смеется. И «камаринского» заиграeт. Бабы платки долой и в плясовую. Тесть его, Александр Александрович иногда поворчит, не надо, мол, баб от дела отрывать. А Наталья Александровна вступается за баб: «Ничего, папа, они отдохнут, и работа бойчее пойдет».

Рассказываю Ивану Давыдовичу, что здесь, в Ивановке, жила родная сестра моей бабушки Алена Григорьевна Кузнецова. Помнит ли он ее?

– Вот те на! – всплескивает руками дед. Да кто ж ее на селе не знал! Уж как она пела, дак сам Сергей Васильевич слушал ее и говорил, какие чудеса есть в русском народе.