Максим Шмырев - Прошу к столу. Первая нескучная книга о настольном теннисе

Петр Корбел, призер чемпионатов мира и Европы, вспомнил, как я его выручил более 30 лет назад. «Никогда не забуду, как мы встретились в первый раз, – написал мне мой чешский друг. – Это было на юношеском чемпионате Европы 1988 года в городе Нови-Сад. В полуфинал, кроме меня, вышли вы трое, игроки из команды СССР. Мне не с кем было размяться перед игрой. А ты согласился! В моих глазах ты настоящий друг, всегда готовый прийти на помощь».

Это было мое первое первенство Европы, куда я попал запасным и потому за играми командного турнира смотрел со скамейки. А вот в личных соревнованиях завоевал бронзу, а Петр стал чемпионом Европы.

Приятно вспоминать такие эпизоды. И, честно признаюсь, не менее приятно, когда великие игроки и тренеры признают твои достоинства.

«Макс обладал большим потенциалом, обыграть его было очень сложно. Когда он был в форме, мог победить любого в мире», – так говорит легендарный швед Петер Карлссон, пятикратный чемпион мира и Европы.

«Всегда было очень тяжело и опасно играть против Максима. Он был самым быстрым игроком с сумасшедшими ударами с обеих сторон. Во время наших встреч я всегда находился под сильным давлением. Всегда с большим уважением относился к нему и его игре», – это уже слова знаменитого бельгийца Жан-Мишеля Сэва, чемпиона Европы и призера чемпионата мира.

«Максим – выдающийся спортсмен и хороший друг. Его готовность тренироваться и исключительная мотивация уникальны в нашем виде спорта», – так считает хорват Зоран Приморац, чемпион Европы и призер чемпионатов мира и Олимпийских игр.

«Все уже закончили тренироваться, а Максим хочет продолжать. Мне всегда нравилось, как он играет. Но я рад, что не оказался на месте его тренера, так как в его игре всегда было очень много риска», – вспоминает хорват Марио Амизич, знаменитый тренер, с которым мне довелось работать в Дюссельдорфе.

«Максим был моим другом и в теннисные годы, остается им и сейчас. Он вкладывает сердце во все, чем занимается», – пишет легендарный швед Йорген Перссон.

О Самсонове, Вальднере, Овчарове, Шлагере, Перссоне, Корбеле и других звездах я подробно рассказываю в книге, потому что со многими дружил, со многими встречался за столом (и не только теннисным), и игру многих анализировал, пытаясь понять их феномен.

Отдельный, серьезный, но не скучный разговор о советской и российской школах настольного тенниса, о китайской и японской системах подготовки спортсменов высшего уровня и о том, каким мне видится будущее нашего вида спорта в России и в мире.

Для самых стойких и терпеливых моих читателей в конце книги я расскажу о близких и друзьях, с которыми иду по жизни. Без них я не был бы счастлив! Как и сотни миллионов людей по всему миру, многие из них играют в настольный теннис. Но есть и те, кто к нему равнодушен и просто терпит меня, понимая, что от многолетней болезни под названием настольный теннис мне уже не излечиться. Так что, «Прошу к столу!».

Утром 11 июня 2006 года, хромая после операции на связке колена, я с костылем под мышкой захожу в спорткомплекс «Чертаново». Сегодня здесь проходит решающий матч за первое место в клубном чемпионате России между «ТНК-ВР» (Сорочинск) и моей командой «Факел-Газпром». Сажусь в спортивном костюме на скамейку перед игровым столом и наблюдаю за предматчевой разминкой. Знаю, что скоро наши соперники, да и многие из присутствующих в зале, испытают шок. Произойдет что-то невообразимое и неожиданное для всех. А пока сижу на скамейке и прокручиваю в голове варианты возможных розыгрышей очков в матче с «ТНК». Проходит несколько минут, тренеры подают заявки на матч и… смотрю на Игоря Подносова. На лице тренера «ТНК-ВР» написано – он не верит, что меня, хромого, с не гнущейся после операции ногой, поставили на важнейший матч года.

Связку надколенника я снова разорвал в декабре 2005 года. Во второй раз в жизни оперировался в ЦИТО и после двух с половиной месяцев лечения вышел из больницы. Ногу разрабатывал, сгибал ее уже на 70–80 градусов, однако хромал еще прилично. Врачи разрешили тренироваться через 3–4 месяца и предупредили, что в следующий раз «пришивать связку будет некуда». И все же для себя я поставил задачу сыграть в суперфинале, так как чувствовал вину перед командой и друзьями-коллегами.

За четыре недели до суперфинала я начал тренироваться. Мне не хотелось, чтобы лишние глаза наблюдали за занятиями «инвалида», и я договорился с моими друзьями-теннисистами играть по утрам в «Чертаново». Благо в это время в зале почти никого не бывало. Сегодня понимаю, что с моей стороны это были авантюра, сумасшествие и безумие. Но также знаю, что в первую очередь я доказывал самому себе, что справлюсь. А еще не хотелось подводить своих оренбургских друзей и команду.