Анна Симпсон - Против себя

Впоследствии я открою для себя множество способов борьбы: от спорта и медитаций до таблеток и врачей. Буду поочередно то бороться с ней всеми силами, то отдаваться ей без остатка, своими же руками топя себя в черноте. Вместо дневников-тетрадок на смену придут электронные дневники, которые останутся со мной надолго, увековечивая мои страдания и стадии отношений с ней. Она станет настолько огромной частью моей жизни, что будет уже неотделима от меня. Я стану ею. Она станет моей реальностью. В какой-то момент надпись «Dear diary, у меня все хорошо» на заглавной странице моего личного блога изменится на «Dear depression, у меня все хорошо». Иногда после этого я мысленно добавляла: «А у тебя?»

Пока я жила, периодически спотыкаясь об депрессию, у меня в жизни происходили серьезные перемены. Из одной страны мы с семьей переехали в другую, мне нужно было идти в одиннадцатый класс и готовиться к поступлению, начался ремонт, заболел любимый кот, умерла бабушка. Я оказалась один на один со своими страхами, в новом месте, без друзей. Думаю, мы все помним, как важны были друзья в подростковом возрасте.

В детстве я была очень худенькой и даже костлявой. Меня никогда не волновало мое тело. Я просто никогда не задумывалась о нем как о чем-то большем, чем просто физическая оболочка. Тело, в котором я живу, было просто машиной, которая переносит меня с места на место, передвигает в пространстве. Отсутствие забот о лишнем весе позволяло мне не задумываться о проблеме похудения в принципе. Я не порицала толстых людей и не замечала, что кто-то из окружающих поправился или похудел. Мне в принципе не была интересна такая тема. Я замечала лишний вес на других только в качестве характеристики описания внешнего вида, но никак не в качестве оценочного суждения. То есть, видя человека, я видела очевидные физические характеристики, например, что он: высокий (низкий), полный (худой), красивый (некрасивый). Я не сопоставляла внешний вид и личностные качества, не давала оценочных суждений лишь на основании внешнего вида и своих собственных домыслов.

Впервые задумываться о несовершенстве своего тела я начала из-за сестры. Я любила наблюдать, как она примеряет наряды перед зеркалом, крутится, явно довольная собой, ловит наши с мамой восхищенные взгляды, а потом восклицает: «Блин, я такая жирная!» И тут же мы начинали ее уверять в обратном, осыпая комплиментами, пока она кокетливо не соглашалась, вынуждая нас все больше уверять ее в обратном.

Сестра всегда была для меня идеалом. Я беспрекословно считала ее самой красивой, возможно, именно потому, что она сама себя таковой считала, а я не догадывалась ставить под сомнение ее авторитет. И все, что сестра делала, я автоматически воспринимала как единственно возможную истину; а именно поэтому, когда она впервые объявила о том, что она жирная, у меня не было причин ей не поверить. Раз коварный жир преследует даже мою сестру, значит, никто не в безопасности. Отныне в моем уме поселилась смутная тревога – а не толстая ли я? Если уж сестра была толстой, то, конечно, и я тоже должна была быть толстой! Я тревожно осматривала себя, щупая костлявые бедра и впалый живот.

Но нет. Отражение в зеркале говорило обратное. Я весила 48 кг при росте 166 см и уж точно не имела лишнего веса. Вроде на этом можно было бы и закончить мое повествование, но дальше события начали развиваться стремительно. А мое сознание в тот день немного расширилось и впервые освободило место для мыслей и переживаний по поводу моего возможного жира.

Сложно сказать, что могло волновать меня в это время меньше, чем мой вес. Последний класс школы был увлекательнейшим путешествием в страну чудес, алкоголя и вечеринок. Мой мозг полностью занимали мысли о том, где купить алкоголь, где веселиться и с кем. Мы развлекались как могли. Тогда мне были чужды любые мысли об ограничении количества съеденного, как и мысли об объеме талии. На пьедестале моего внимания еда занимала одно из последних мест. Меня вообще не интересовало, когда я буду в следующий раз есть, что и в каком количестве. Мы пили пиво, мы пили водку, мы пили вино и шампанское, дешевые коктейли и портвейн, дорогие коктейли и мартини. Мы пили все, что горело, и все, что могли достать. Главным развлечением было собраться и… пить.

Еда была просто потребностью, причем зачастую больше досадной необходимостью, чем удовольствием. Чем-то необходимым для жизни, но неинтересным и скучным, с чем нужно было поскорее расправиться, чтобы вернуться к более интересным делам. Ведь процесс еды занимал время, драгоценное время, которое можно было потратить на более веселые занятия.