Федор Раззаков - Константин Бесков. Мафия в офсайде. КГБ играет в футбол

– Именно это я имел в виду, – подтвердил правильность этих слов Пулат, справившись со своей растерянностью. – Как бы было отлично, если бы завтра у нас на поле вышел Кожемякин.

– Мы и без него справимся, – отмахнулся Игнат. – У нас есть Блохин, Колотов и Трошкин.

– Ты забыл еще про нашего Лакиса Хадзипанагиса, – напомнил украинцу про своего земляка-пахтакоровца Пулат.

Так, за разговорами, текло время, которое Бесков посвятил не прогулкам по городу, а общению в теплой мужской компании. И пока тренер был поглощен этим занятием, Слащев незаметно покинул гостиную и выбрался на верхнюю палубу. Там его нашел Машкевич, который вручил ему пачку паспортов, приготовленных для Слащева и его компаньонов. С этими документами их обладатели должны были вскоре исчезнуть на Западе под другими именами и фамилиями. Глядя на то, как русский листает свой новый документ, Машкевич спросил:

– Скажите честно, вам не страшно бросать вашу родину?

– А кто вам сказал, что я ее бросаю насовсем? – удивился Слащев. – Я всего лишь уезжаю в служебную командировку, чтобы затем вернуться.

– Что вы хотите этим сказать? – не скрывая удивления, спросил Машкевич.

– То, что моя родина скоро изменится и такие люди как я, будут там чрезвычайно востребованы. Вы что, Збигнев, не видите, куда все движется? В том числе, кстати, и здесь, в Польше?

– Откройте глаза незрячему, – развел руками поляк.

– Ну что же, возьму на себя роль офтальмолога. Все идет к развалу не только советской системы, но и всей социалистической. Коррупция – вот что доведет эту систему до краха. Наверху слишком много воруют, а ответственности за это не несут. Рано или поздно наворованные капиталы надо будет как-то легализовать, иначе они попросту пропадут. Ведь это крайне бесхозяйственно – уничтожать такое баснословное богатство. А при какой системе легче всего провести эту легализацию? Ведь не при социалистической же! В итоге сегодняшние коммунисты быстро превратятся в завтрашних капиталистов. Вот тут-то мы и объявимся, как те самые мостики, которые свяжут одних с другими. Так что я перебежчик временный – настанет время и такие как я из предателей снова превратятся в героев.

– Но ваш приятель-тренер, кажется, из другого теста?

– О да, Костя – удивительный экземпляр! – не скрывая своего восхищения, воскликнул Слащев. – Если бы таких людей было побольше, наш разговор имел бы иную направленность. Но в том-то и дело, что таких как Бесков, становится все меньше и меньше. И на их место приходят другие – циники и прагматики, не верящие ни во что святое. Вроде меня. Но именно за нами, увы, будущее, как ни прискорбно в этом признаваться. Мы даже такую замечательную игру как футбол, и ту испоганили.

– Бог с ним, с футболом – меня больше интересует моя Польша. Что будет с ней? – продолжал допытываться Машкевич.

– Не бойтесь, в тартарары она не провалится. И этот Вроцлав, и эта Одра – все останется на своих местах. Но именно с вашей Польши все и начнется.

– Что именно?

– Тот самый процесс, о котором я говорил. Вы же первыми начнете раскачивать ту лодку, в которой мы вместе плывем с 1944 года. Раскачаете так, что она перевернется и потонет, как вот эта прекрасная яхта, на которой мы с вами сейчас находимся.

– Про нашу яхту – это намек? – насторожился Машкевич.

– Нет, это сущая правда. Она кому принадлежит, если не секрет?

– Судно находится на балансе нашего ЦК – мы проводим на ней разного рода светские рауты и международные переговоры.

– То есть, она принадлежит вашему Международному отделу?

– Совершенно верно.

– И именно в ЦК вам посоветовали взять эту яхту для свадебного ритуала?

– Откуда вы все это знаете? – продолжал удивляться поляк.

– Я слишком много прожил, чтобы меня можно было чем-то удивить. Ведь все в этом мире повторяется. Помните, у классика: мавр сделал свое дело – мавр должен умереть.

– Мавры это мы? Но зачем нас убирать?

– Чтобы спрятать концы в воду и найти козла отпущения.

– Тогда зачем вы согласились в этом участвовать – приехали сюда?

– Отсюда гораздо удобнее сделать прыжок за кордон, чем с моей родины. К тому же я подстраховался – иначе зачем я пригласил сегодня сюда моего приятеля? Правильно, чтобы эта яхта еще немного поплавала и мы могли с вами обсудить наши дела. Но мой друг вскоре нас покинет, а мы останемся. И если мы здесь слишком задержимся, то я не дам за наши жизни даже ломанного гроша.

– Тогда нам надо тоже собираться, – не скрывая своего беспокойства, произнес Машкевич.